Кремль 2222. Ярославское шоссе

Это была ловушка. Настоящая ловушка для диких зверей, про какие он читал в старых книгах. Кто бы мог подумать, что в роли глупого зверя окажется он сам?

В яме стало темнее: свет заслонила фигура Зигфрида, присевшего на краю ямы. Вест не удержался от того, чтобы присвистнуть:

– Однако… Везучий ты малый, Книжник.

– Худой просто, – мрачно отозвался парень. – Ты бы уж точно на этих кольях повис – вон, в два раза меня шире.

– Не повис бы, – возразил Зигфрид. – Я ведь не бежал, сломя голову, по звериной тропе. И под ноги я обычно сморю, а не на звезды, как некоторые.

Книжник в ответ лишь сердито пыхтел, пытаясь высвободиться из зажавших его с двух сторон кольев. Крикнул Зигфриду:

– Чего ты там скалишься? Помог бы уж лучше!

– А вот они сейчас и помогут, – воин кивнул на фигуры, неожиданно возникшие по окружности ямы-ловушки. – Говорил я тебе: веди себя спокойно, не дергайся. А теперь деваться некуда, придется завернуть в гости.

Предположение Зигфрида оказалось слишком оптимистичным: на гости это было не очень похоже. Это было похоже на плен. Оружие и вещи у них отобрали сразу и тут же ловко связали грубой веревкой в единую связку. При этом Зигфрид сделал эдакое «неловкое» движение, как бы случайно расталкивая этих суровых парней, – наверное, пробуя их на крепость. Да только выглядело так, будто он бился о бетонные сваи. Местные просто сгребли его – и отправили в связку с Книжником, после чего Зигфрид принял отрешенно-равнодушный вид. Будто его совершенно не волновало пленение.

Парень растерянно огляделся: куда же делась Грымза? Уж она бы навела здесь шороху! Да видать, хитрая тварь смекнула, что против толпы мужиков с топорами даже ее клыкастая пасть слабовата. Так что оставалось лишь подчиниться силе. Не очень-то доблестно, но зачастую помогает выжить.

Когда их погнали в глубину леса, семинаристу удалось, наконец, в подробностях рассмотреть местных. Выглядели они довольно непривычно. Все косматые, бородатые, с грубыми красными лицами, в длинных грубых рубахах, вроде бы из мешковины, подпоясаны веревками. У многих за веревочными поясами торчали топоры – явно самодельные, как, впрочем, и одежда. Они были бы похожи на древних славян, не хватало только лаптей на ногах – вместо них были крепкие кожаные мокасины. Глядя на них, возникало только одно определение: мужики. Нормальные такие, крепкие мужики, вроде такого же гражданского люда в Кремле. Это немного ободрило Книжника, он даже заговорил, старательно пытаясь изобразить искренность и дружелюбие:

– Друзья, это недоразумение! Мы прибыли с миром! Мы кремлевские! Слышите меня? Мы – друзья!

Ответом было молчание. Лишь веревки на руках затянули потуже. Затем легко подтолкнули в спину и повели по узкой тропе в глубь Чащобы. Зигфрид даже не думал сопротивляться, хотя наверняка мог положить какую-то часть местных. Но воину виднее: возможно, он посчитал, что даже если положит всю эту группу, подоспевшая подмога не оставит им шансов. Так и оказалось: навстречу вышла еще одна группа бородатых мужиков с топорами, хмуро поглядывавших на пленников. Так всей толпой и двинулись дальше.

Всю дорогу что-то в происходящем смущало Книжника, пока он не понял: они же все молчат! Не только с пленными – они даже друг с другом не разговаривают. Хотя шут их знает – может быть, так у них принято во время охоты или разведывательного рейда.

А ведь до сих пор непонятно, кто они сами – пленники или просто добыча, мясо. Парня передернуло. Молчание местных угнетало все больше. И то верно – что с едой разговаривать? Гоня от себя мрачные мысли, он попытался заговорить:

– Куда вы нас ведете?

Тишина.

– Вы охотники, да?

Нет ответа.

– А мы, между прочим, у себя в Кремле люди известные. Понимаете, о чем я говорю? За нас выкуп заплатить могут!

Полное равнодушие. Самое время начинать нервничать.

– Ведь вы не собираетесь нас убивать, а? – заискивающе спросил Книжник. – Ну что же вы молчите?!

– Не унижайся, – суровым тоном произнес Зигфрид. – Захотят – сами заговорят.

– А может они… немые? – голос парня сорвался.

И тут же он получил в бок обухом топора.

– По крайней мере, не глухие, – заметил Зигфрид.

Вели их довольно долго, пока тропа не расширилась, а растительность не стала реже. Они сбавили шаг, и местные вдруг как по команде слегка склонили головы, и вроде бы даже вжали их в плечи. Книжник недоуменно огляделся и вздрогнул.

Вдоль дороги стояли темные покосившиеся столбы. Это только на первый взгляд – просто столбы. Приглядевшись, в них можно было опознать мрачные фигуры, грубо вытесанные из бревен. Фигуры были не просто мрачные – эти темные, похоже, закопченные, лица буквально источали темную силу и злобу. Прижатые к телу руки – довольно условные, ибо определялись толщиной стволов, тем не менее, выражали невероятную мощь и экспрессию.

Это были идолы. Настоящие языческие идолы, никакого сомнения. И вглядываясь в их суровые лица, становилось ясно: пленникам этого племени придется непросто.