Кремль 2222. Край вечной войны (сборник)

Четыре тени, незримые в ночи, проскользнули в еле освещенный сальными свечами открытый черный ход. Они убивали фермеров молча, методично и безжалостно. Одного за другим. Лишь тихие предсмертные стоны взрослых раздавались во тьме. Лишь робкие вскрики детей, умерщвляемых одним точным ударом. Никакой жалости…

Настасье последние дни стало совсем дурно. Ребенок толкался, не давал спать. Девушка маялась от постоянной тошноты, вынашивая своего первенца. С Олегом они обручились прошлой осенью, на Праздник Урожая. Он сразу же глянулся Настасье, да и родня как сговорилась – мол, выходи, дуреха, за сына Никифора Хромого, хозяйства объединим. С первым снегом свадьбу и сыграли, а Просвещенные из крепости Метал Макса обряд провели. Все как положено. Но ребенка долго зачать не получалось. Подружки-то прямо после свадьбы глядь, а уже пузатые, а Настасья пустая. А теперь… «Сын будет», – заявила повитуха, осмотрев и ощупав располневшую Настасью.

Мужа позвал свекор, а Настя осталась в спальне одна. Поначалу вроде и отпустило, а теперь вот опять… Пустой желудок выворачивало наизнанку. Настасья сидела на широкой кровати в обнимку с низким деревянным ведром. Девушку рвало желчью. Заслышав шаги, Настя обрадовалась, что вернулся Олег. Когда он рядом, гладит по спине своей широкой мозолистой ладонью, шепчет ласковые, хоть и неумелые слова, даже легче как-то становится. И беда не беда. Но вместо мужа, тихо открыв тяжелую дверь, вошел незнакомец в черном.

Настя в испуге выронила из рук ведро и сжалась в комок, забившись в дальний угол кровати. Деревянная емкость с глухим стуком упала на пол, разливая мутную пахучую жидкость. Незваный гость молча проследил за ведром, скользнул взглядом по голым лодыжкам девушки, надувшемуся как бурдюк с водой животу, налившимся и округлившимся грудям, выпирающим из-под тонкой ситцевой ночной рубахи.

Оцепеневшая девушка глядела на черного человека, словно мышь на крысопса, – с немым испугом. Сердце колотилось как бешеное. Испуг матери передался еще не рожденному ребенку. Малыш стал усердно толкаться ногами в утробе. Именно внезапно закапризничавший в животе ребенок вывел из ступора Настасью. Девушка схватила с прикроватной тумбы глиняную крынку с плавающим в масле зажженным фитилем и швырнула в незнакомца.

Не ожидавший от беременной женщины такой прыти, незваный гость среагировал мгновенно – разрубив летящую ему в лицо лампу клинком. Но зря. Масло из разбитого сосуда выплеснулось и вспыхнуло еще в воздухе, забрызгивая жидким огнем молчаливого убийцу и деревянные стены позади него.

Охваченный пламенем черный человек отпрянул назад, но не закричал, когда ткань на лице спеклась с кожей, не стал кататься по полу, сбивая пламя с уже сгоревших волос и обуглившихся ушей. Нет, он лишь отер тут же занявшимся рукавом глаза, сделал шаг и ударил клинком вскочившую с кровати девушку. Намеренно. Жестоко. В отместку. Разрубил тонким лезвием меча округлый живот. Не сбивая пламени с головы, плеч и рук, все так же невозмутимо наблюдал, как лопнул живот, исходя чуть мутноватой, вперемешку с кровью жидкостью. Наблюдал, как мать еще не родившегося ребенка ловит своего первенца, выпавшего из утробы, но все еще связанного с ней нитью пуповины. С холодным блеском в глазах смотрел, как девушка упала на колени и баюкает своего еще не рожденного ребенка. Затем одним движением он срубил девушке голову, поднял с пола стоявший у притолоки ушат с водой и опрокинул на себя, сбивая пламя. После чего плавно развернулся на каблуках, бросил короткий взгляд через плечо и вышел.

Оказавшись во дворе и кинув прощальный взгляд на загоревшийся от лампады дом, молчаливый убийца устремился к стенам крепости. Штурм начался.

Гулко стреляли бомбарды, резко щелкали кулеврины, выкашивая нападающих сплошной стеной визжащей картечи. Невдалеке, в сотне шагов от стены полыхали заревом фермы: туровые, корневые, птичьи. Под прикрытием темноты неведомый враг штурмовал крепость Метал Макса, осыпая обороняющихся пулями и стрелами.

Каменная стена высотой десять локтей и толщиной в три опоясывала крепость, делая ее похожей с высоты полета рукокрыла на вытянутый в одну сторону, кривобокий сундук. Ворота – бетонная плита, окованная железным уголком и пластинами, – при необходимости поднимались вверх на тросах, но сейчас наглухо перекрывали вход во двор. Недлинный барбакан выдавался вперед, прикрывая ворота и возвышаясь в оконечности башенкой, ощерившейся кулевринами – мелкими пушками, почти пищалями на поворотной станине. Жестокая к своим детям, неприветливая природа хоть и нехотя, но помогала жителям крепости – две трети стен окружала Мертвая Земля, смертельная ловушка, иссушающая тело живого существа, высасывающая все жизненные соки, оставляя лишь сухую мумию, стоило упасть в пыль единственной капле крови.