Кремль 2222. Царицыно

А потом я снова почувствовал его активность. Гадёныш был поблизости, совсем рядом и… ждал нас. Внезапно на кормовых напало буйство. Гигантские туши начали набрасываться на двери, выламывая запоры. И вот всё пространство запружено полусотней уродливых созданий с маленькими свиными глазками и массивными телесами.

Направляемые телепатической волей шама они двинулись на нас. Очень скоро пришлось убедиться, что избавиться от кормового не так уж и просто: порой их не останавливали ни ножи, ни пули. Вдобавок, шам отключил у них центры боли, а сражаться с подобным противником, всё равно, что с легендарным берсеркером, который не ведает усталости и смеётся над ранами.

– Сержант, задействуй свой огнемёт! – крикнул я.

Кио извергнул из себя сноп пламени. Сразу завоняло обугленной плотью. Это было чересчур даже для шама. Очевидно, полностью подавить боль у кормовых он не сумел и частично пропускал её через себя.

Но и нам не пришлось долго радоваться. Режим «живого огнемёта» быстро закончился. И пусть киборгу удалось подпалить с дюжину слоновидных уродцев, их всё равно оставалось слишком много. Зато он сумел выиграть несколько драгоценных секунд, за которые я успел добраться до логова шама.

Теперь он точно не был нужен живым. Вся его ценность заключалась в прихваченном с собой планшете, с ним мут так и не расстался.

Я подарил ему быструю смерть, пронзив ножом горло, а потом подхватил из щуплых конечностей драгоценный предмет.

С гибелью шама прекратилось его ментальное воздействие на кормовых. Те мигом посмирнели, превратившись в безобидных существ. Они бестолково топтались в попытке найти свои стойла.

Кио досталось, он тяжело дышал, его грудная клетка опускалась и подымалась, издавая странный звук. Степаныч выглядел лучше. Он участливо смотрел на киборга, но не знал, чем помочь.

– Сержант, ты как? – спросил я.

– Ничего страшного. Слегка превысил уровень предельной активности. Но это пройдёт, – заверил он.

– Планшет у меня. Можно подыматься отсюда, а то меня здесь жутко напрягает, – сказал я, оглядывая кормовых.

Они по-прежнему бестолково топтались, напоминая беспомощных котят.

– Что с ними делать? – произнёс я.

– На самом деле их можно использовать по-разному. Не смотри, что они с виду гора сала, силёнка в них есть. Можно задействовать на всяких строительных работах. Брёвна они таскают не хуже нас, – пояснил Степаныч. – Вот только погонщик понадобится толковый. Этими обормотами не так просто управлять.

– Вдобавок на территории полно комбинатовских. Они тоже сейчас не в лучшей форме, – дополнил киборг.

– И, скорее всего, такими и останутся, – вздохнул я.

– Шам точно мёртв? – забеспокоился Степаныч.

– Его физиология во многом похожа на нашу. Так что не сомневайтесь – он труп, – успокоил я.

Мы выбрались из подвала. Я бережно сжимал подмышкой планшет. Похоже, придётся отправиться в самостоятельное плавание, чтобы найти объект «Амат». Мы без того упустили много дней. Вряд ли шайны отложили вторжение до лучших времён.

– У нас проблемы. – Вдруг произнёс киборг.

Его волевой подбородок указывал вперёд.

Я поднял голову и похолодел. Час от часу не легче: к Комбинату подходил воинский отряд, не узнать в котором царицынских стрельцов было невозможно. Воевода, пусть и с запозданием, выслал подмогу своему союзнику, ещё не зная, что тот мёртв. Но станет ли нам от этого легче?

– Будем уходить или станем драться? – спросил киборг, обращаясь ко мне, как подчинённый к командиру.

– Уйти не успеем, у них есть кавалерия, – я указал на всадников. – Драться и вовсе бесполезно. Это не зазомбированные бойцы Комбината. Они порвут нас на части.

– Тогда что?

– Я же говорю, что это не зазомбированные бойцы Комбината, – с нажимом повторил я.

В глазах киборга появилось понимание. Он с улыбкой кивнул.

– Теперь понял. Кто пойдёт с ними говорить?

– Я, – решительно произнёс Степаныч.

Он с мольбой посмотрел на нас и добавил:

– Уважьте старика, ребята!

Глава 27

Степаныч оказался прирождённым дипломатом. Но то, на что не были способны слова (пусть даже весьма убедительные) смогла довершить экскурсия по Комбинату.

От увиденного волосы вставали дыбом. В каждом здании открывалось всё больше подтверждений тем злодеяниям, которые творились на территории Комбината.

Мы показали кормовых – уже этого было бы достаточно, чтобы стрельцы прониклись гневом к шаму и его союзникам, но немного погодя, когда мы попали в то, что носило название разделочного цеха, даже самые стойкие и умудрённые не могли сдержать рвотных позывов. Здесь умерщвляли людей чудовищными способами, издевались с садисткой жестокостью, как можно дольше поддерживая в несчастных сознание и тлеющий фитилёк жизни.

Тут же проводились эксперименты, больше похожие не на научные опыты, а на работу безумного мясника – живодёра. Вероятно, шам пытался поставить знания слетевших с катушек учёных из прошлого себе на пользу. Человеческие головы приживлялись к телам животных, приживлялись конечности – я видел мужчину с восемью руками, и это был отнюдь не руконог.