Кремль 2222. ВДНХ

Ответа не последовало. Но и без того ясно: он сам загнал себя в ловушку. И теперь должен каким-то образом расплатиться с алчным тотемом. Проклятье – как всегда его подвело любопытство! Не стоило совать руки в проклятую жижу. Как бы теперь не отправиться в начало пищевой цепочки – во всеядный чан жертвенника…

– Иди за мной! – в голосе Хрипатого появились безапелляционные нотки.

Семинарист подчинился, одновременно ощутив вдруг давно забытую уверенность. Наверное, ее придавал меч, закинутый на ремне за спину по обычаю вестов. Не то, чтобы парень был готов применить оружие против довольно гостеприимных хозяев – просто иногда и гостеприимство может стать чересчур навязчивым. Он уже не боялся ни призрачных обязательств, ни Хрипатого, ни самого этого алхимического чудовища, предпочитая событиям идти своим чередом – и чем быстрее, чем лучше.

– Куда мы идем?

– К Оракулу. Он знает, что именно ты должен тотему.

Шли недолго – просто обогнули несколько перепончатых перегородок. О том, что они пришли, возвестила особо удушливая химическая вонь. Книжник закашлялся. Хрипатый на это лишь довольно хихикнул – и втолкнул парня в слабо подсвеченное пространство за очередной перегородкой. Пришлось согнуться, чтобы пройти под низким сводом. Распрямившись, Книжник замер.

Перед ним словно ниоткуда возникла фигура во все том же радужном плаще, с торчащим в потолок остроконечным капюшоном, скрывавшим лицо хозяина. Фигура сидела на невысоком бетонном возвышении, упрятав не только лицо, но и руки, словно кутаясь в бесформенное радужное одеяние. Перед фигурой лежала какая-то книга в полуистлевшем переплете. Странное дело – взгляд семинариста сразу же приковала именно эта книга, а вовсе не экзотическая фигура перед ним. Книги – главное богатство в мире истлевающих знаний и умирающей цивилизации. И самое ужасное – никто уже не ценит эти драгоценные крупицы информации о прошлом, бездумно сжигая их в печах и разрывая на самокрутки для курения дурманящих трав. Вот и сейчас дико хотелось узнать – что же читает этот странный человек, скрывающий свое лицо.

– Я привел его, Оракул, – негромко сообщил стоявший за спиной Хрипатый.

– Оставь нас, – произнес слабый шелестящий голос.

Хрипатого будто ветром сдуло, и Книжник почувствовал себя неуютно: к Хрипатому он хотя бы успел привыкнуть, несмотря на его неприятный облик. Тот же, кого называли Оракулом, пугал куда сильнее – уже только тем, что скрывал свою внешность. Воображение немедленно нарисовало картину страшных уродств, спрятанных за переливчатой тканью.

– Подойди, – прошелестел голос.

Сглотнув, семинарист заставил себя сделать шаг в сторону Оракула.

– Дай руку!

Парень медленно протянул вперед руку. Из складок плаща выползла тощая облезлая ладонь, схватила его за запястье. Книжник чуть не заорал: рука Оракула была холодна, как сама смерть. Но горло словно сжала такая же ледяная клешня, тело лишилось воли.

– Ты непростой паренек, – задумчиво произнес Оракул. – И вслух говоришь далеко не все.

– Чего это я не говорю? – набычился Книжник, пытаясь высвободить руку.

Не вышло: ледяная ладонь держала его с силой гигантского насекомого. Этот тип в радужном плаще и впрямь напоминал давно вымершего богомола, которого доводилось видеть на иллюстрациях к старым книгам.

– Не дергайся, – ровно произнес Оракул. Как будто держать пытавшегося вырваться парня ему не составляло ни малейшего труда. – Я тебя насквозь вижу. Думаешь, ты умнее всех?

– С чего вы взяли? – пробормотал семинарист. – Вовсе я так не думаю.

– Думаешь, думаешь. Не ты первый пришел за Его Силой. Но то были настоящие воины, и каждый имел шанс на победу.

– И что? Кто победил? – тупо спросил Книжник.

Он оставил попытки вырваться. И тут же Оракул оставил его руку в покое. Парень машинально потер запястье, пытаясь избавиться от холода, продолжавшего сковывать кожу.

Оракул издал неприятный звук. Наверное, это был смешок.

– Не пытайся казаться глупее, чем ты есть. Разумеется, все они погибли. Последовательно убили друг друга. И тебя убьют. Как и каждого, кто придет на Ристалище. Всех убьют.

– Но в чем тогда смысл?

– В том, что останется лишь один. Самый терпеливый, хитрый. Или, напротив – самый смелый. Или самый безжалостный. Но только один. Последний. Лишь с одним Он поделится своей Силой.

Можно было догадаться, что речь идет о Буке, но уточнять семинарист не решился – похоже, здесь предпочитали не произносить всуе имя своего божества. Вместо этого парень спросил:

– И какой же я, по-вашему? Самый смелый или самый коварный?

– Похоже, самый пронырливый, – Оракул снова издал свой неприятный смешок. – По крайней мере, тебе так самому кажется. Думаешь угол по пути в рай срезать?

Книжник вздрогнул. Про «срезание углов» он уже слышал от Черта. Неужто этот тип телепат? Вроде самого Буки. Но нет – Книжник умел ставить ментальный блок, в его мозг так легко не залезешь.

– Тотем раскусил тебя, – значительно покачав перед носом парня длинным жилистым пальцем, произнес Оракул. – Ничего у тебя не выйдет.