Кремль

Проведя психологическую подготовку, Воронов сразу же выложил на стол основной козырь. Он был уверен, что Ратов не будет возмущаться и скандалить. И тем более не обратится в спецслужбы с требованием оградить его от шантажа. Не тот характер. Побоится подставить Марику.

— И что из этого следует? — наконец спросил Ратов.

— Вы уже сами догадались, — печально заметил Воронов. — В случае вашего отказа делу будет дан законный ход. А если вы пойдете навстречу, то гарантирую: никакого дела не будет.

— Слабая гарантия. Вы можете передумать.

— Мы передадим вам не только подлинник уголовного дела, но и свидетельские показания в пользу вашей подруги, заверенные у нотариуса. Предположим, у нас кто-то передумает, как вы говорите, и попробует нарушить сделку. Я это исключаю, но допустим.

Воронов кривил душой. Подлинников у него не было. Следак, в свое время продавший документы, сохранил на всякий случай их копии, которые сейчас лежали перед Ратовым.

— Что значит «у вас»? Кто принимал решение надавить на меня? Морев? Или это ваша инициатива? — спросил Игорь.

— Какая разница? Не придирайтесь. Итак, допустим, что с нашей стороны имеет место попытка нарушить договоренность. Тогда вам остается только передать адвокату нотариально заверенные свидетельские показания, и вашей подруге ничего не грозит. Как видите, гарантии жесткие. Есть еще сомнения?

— Сомнения всегда есть. Вы мою роль во всей этой истории не преувеличиваете? Не я буду принимать решение о «Ферросплавах».

— Но с вас начинается рассмотрение. Вы стоите на старте. Всю последующую цепочку мы отследим. Но если изначально будет дано отрицательное заключение, это сильно затруднит решение проблемы.

— Теперь вы свою роль преувеличиваете. Цепочка длинная. До всех не дотянетесь, — саркастически заметил Ратов.

— А до всех и не нужно. Только до ключевых звеньев.

«Точнее, до самых слабых и корыстных», — подумал Воронов.

Спокойствие Ратова ему сильно не понравилось. Играет? Непохоже. Вроде уже принял решение. Но какое?

— Шантажируете. Не стыдно, господин генерал? Так хорошо начали разговор: промышленность, всеобщее благо…

— Всеобщего блага не бывает, — возразил Воронов.

Глава 18

Скелет в шкафу

Знаю я вашего брата. Налакаетесь рому — и на виселицу.

Марика не любила громкую музыку, но друзей не остановишь. В комнате было накурено так, что хоть топор вешай. Повод для праздника более чем весомый — окончание первого курса. Не верилось, что это было всего четыре года назад. Казалось, прошла целая вечность.

Длинноногий Кирилл и толстенький коротышка Павел вооружились рапирами, которые висели как украшение в коридоре. В молодости мать Марики увлекалась фехтованием и даже добралась до уровня кандидата в мастера спорта. Ботаник Павел неожиданно оказался проворнее соперника. А может, Кирилл просто слишком много выпил. Во всяком случае, его носило от стены к стене, как оторвавшийся под осенним дождем пожелтевший лист.

Бой стремительно перемещался в прихожую. Судя по грохоту, обрушилась вешалка, а потом обиженно заскрипела под ударами рапир входная дверь.

— Остановите их, — крикнула Марика.

Ценой неимоверных усилий более трезвые студенты обуздали «рапиристов» и развели их по разным углам.

— Отвянь от Кира, — прикрикнула Марика на мстительно поблескивающего очками Павла.

В комнате выключили свет и продолжались танцы, больше напоминающие прыжки впавших в транс шаманов.

— Нужно заканчивать. Иначе соседи вызовут милицию, — предупредила многоопытная Ритка, но ее уже не слушали.

— Ладно, пусть оторвутся, — успокоила Марика. — Справа соседи в отъезде, а слева сами долбят так, что стены загибаются.

— Пойдем на кухню, пообщаемся, — предложила Ритка.

Подруги уселись за столом и выпили еще по порции мартини.

— Ты с Кириллом дружишь? — спросила Ритка. — Он твой парень?

— Он неровно дышит в мою сторону. Но у нас ничего нет. Так, встречаемся иногда, но это несерьезно. Кино, тусовки.

— А меня Шекспир достал! Нэ дэвушка, да? Пэчэму? Обидно, да! — пожаловалась Ритка. — Где он девственницу найдет, урод? У нас в школе уже в четырнадцать одна родила.

— Ты сказала — Шекспир? Наверное, Отелло или Ромео.

— Какой там Ромео! Его родители нарекли Шекспиром. У них так принято. Называйся как хочешь.

Марика улыбнулась. Требовать от любвеобильной Ритки непорочности было по меньшей мере неблагоразумно, но ее приятель, наделенный яркой внешностью южанина и внушительным именем Шекспир, придерживался других взглядов. Странно. Обычно осевшие в Москве кавказцы традиционных взглядов предъявляли подобные требования девушкам своей национальности, а русских воспринимали как легко доступных девиц для секса.

— Раз возмущается, значит, у него серьезные намерения, — предположила Марика.

— Пугают меня эти ребята. Не знаешь, чего от них ждать, — с фальшивым испугом заметила Ритка.

— И что ты ему объяснила?

— По поводу?

— Ну, как у тебя в первый раз.

— Успокоила: мол, вообще ничего не хотела. Ну затащил меня парень в ванную. А я не ожидала.

— Так все и было?