Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина

Черномырдин же знал, что этого делать нельзя:

— Вы думаете, я не хотел вовремя платить зарплату, рассчитываться с пенсионерами, студентами? Еще как хотел. Что я, не мог бы напечатать денег? Мог бы. Но я понимал, что это была бы катастрофа...

Более искушенные сторонники печатания денег говорят, что экономике просто не хватает оборотных средств.

— Мы потратим их не на потребление, а на производство. Не зарплату выплатим, а дадим кредиты производителям. Они начнут работать, и вложенные деньги будут обеспечены товаром...

Так не получается. Эти кредиты обязательно разворуют, потому что дармовые государственные деньги обязательно разворовывают. Льготные кредиты Центробанк раздавал в 1993—1994-м, пока не убедился, что это напрасная трата средств. Если директор получит деньги от государства, он тут же переправит их в коммерческий банк, чтобы получать приличный процент, и будет заинтересован не в том, чтобы вложить их в дело, а в том, чтобы они подольше лежали на счете. Проценты-то идут ему в карман.

Считается, что за последние месяцы 1998 года было напечатано примерно тридцать миллиардов рублей. Они привели только к падению курса рубля. Напечатанные, то есть пустые, деньги знают один путь — они идут на скупку долларов. Больше денег нужно тогда, когда реально растет конкурентоспособное производство. А производство не растет.

Добиться роста производства, оживления экономики — это и есть главная задача правительства. Но она требует колоссальной многоплановой работы, законодательной прежде всего, а не работы печатного станка.

Директор-распорядитель Международного валютного фонда Мишель Камдессю по-своему реагировал на планы правительства Примакова: «Предоставление России кредитов сейчас не только невозможно, но и вредно. Лучшее, что мы сейчас можем сделать для России, — это помочь правительству понять, что они сами должны делать в условиях рыночной экономики».

Но в Москве были уверены, что МВФ кобенится для виду, а деньги все равно даст. Первый вице-премьер Вадим Густов сформулировал это просто: куда они денутся!

Густов много лет работал на урановых рудниках, потом стал партийным работником средней руки и, наконец, был избран губернатором Ленинградской области. Примаков сделал его одним из двух первых вице-премьеров после короткого телефонного разговора. Густова президент первым уберет из примаковского кабинета...

Коммунисты, оппозиция были довольны: наконец-то появилось правительство, которое отбросило монетаристские бредни и займется развитием реального сектора.

Но прошло несколько месяцев, и о программе академиков благополучно забыли. Экономические ориентиры правительства Примакова радикально переменились. При назначении министры говорили одно, а делали совсем другое. Если закрыть глаза, то казалось, что слышишь Гайдара или Кириенко, а не Примакова или Маслюкова.

На правительство оказывали колоссальное давление губернаторы, военно-промышленный комплекс, крупные производители. Они требовали денег и были уверены, что именно это правительство пойдет им навстречу. И ошиблись. Денег правительство Примакова печатать не стало.

Как выразился один из коллег Примакова: когда становишься министром, нельзя не быть монетаристом. Нельзя раздать денег больше, чем есть в казне. Нельзя давать кредиты, если очевидно, что их не вернут.

Глава правительства и его министры осознали свою ответственность. Одно дело на митинге или с думской трибуны сулить избирателям златые горы. Другое — понять, что от одного неверного шага может пострадать вся страна.

Примаков много лет работал в правительстве и получал всю необходимую информацию. Но только оказавшись в кресле премьер-министра, он увидел, насколько велики проблемы. Он знал, что бюджетники не получают столько денег, сколько им выделено. Но и не предполагал, что они получают так мало.

Открытый, видимый дефицит бюджета — это лишь часть реальности. Проблема не только в том, что в министерство не приходит обещанного бюджетом. Составление бюджета до такой степени не воспринимали всерьез, что туда изначально закладывали лишь малую часть истинных потребностей. Когда это узнаешь, становится ясным масштаб проблемы.

Примаков стал премьер-министром, потому что два его предшественника — Черномырдин с его огромным хозяйственным опытом и Кириенко с явно разумными идеями — не добились поддержки.

Беда в том, что разумная экономическая программа отвергается политическими силами — это произошло с правительством Кириенко. И нужна сильная политическая фигура, чтобы поддержать и попытаться осуществить такую программу.

Глава правительства должен убедить общество и депутатов по собственной воле сделать то, чего они делать не хотят, принять свободную рыночную экономику, осознать важность привлечения иностранного капитала.

Поддержка, которую получил Примаков, — результат того, что он с первого своего шага в большой политике сделал упор на стабильность и на согласие в обществе.