Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора

* * *

Кулика в это время в правительстве уже не было, но сохранились три заместителя трех министров: финансов – Головатый, экономики – Ольховиков и внешних экономических связей – Шибаев, которые знали предысторию сделки. Они подтвердили, что сумма российского долга «Noga» примерно соответствует заявленной Гаоном претензии и предложили временный мир в виде уплаты ему десятой части – 30 млн. долларов. В обмен на это Гаон вроде бы обещал воздержаться от арбитражного иска.

Вопрос решался под давлением. За «Noga» ходили, звонили и хлопотали не только высокие иностранцы вплоть до президентов США и Израиля, но и русские, например Шумейко, Виктор Илюшин, выразивший в своем прошении трогательное удовлетворение крепнущими связями России с международным еврейским капиталом.

В конце концов Черномырдин сдался и подписал распоряжение, и Минфин провел в пользу «Noga» 30 миллионов долларов деньгами, а не нефтью, как предусматривалось соглашениями. Одновременно Минфину было поручено сделать выверку с целью уточнить окончательный размер долга.

Однако, то ли три замминистра неправильно поняли Гаона, то ли он так рассердился, когда Россия отказалась поверить ему на слово, но, получив 30 млн. долларов, он совсем даже не успокоился, а, наоборот, возбудил спор в Арбитражном институте Торговой палаты Стокгольма, и добился в июне 1993 года обеспечительного ареста счетов российского правительства в Люксембурге и Швейцарии.

Именно на этом этапе выяснилось, что российское правительство в 1991 году совершило крупную и непростительную ошибку. Заключалась она в том, что соглашение с «Noga» правительство подписало напрямую как самостоятельное юридическое лицо, без обычного в такой практике посредничества специальных организаций типа Внешторга или Внешэкономбанка. Тем самым Россия автоматически лишила себя так называемого «суверенного иммунитета». Этот юридический ляпсус позволил рассматривать Россию как сторону, отвечающую всем своим имуществом, включая авуары российского правительства в зарубежных банках. Таким образом, главный юридический изъян сделки с «Noga», который состоял в потере Россией суверенного иммунитета, выявился сразу же и в самой угрожающей форме.

* * *

К этому времени, выполняя поручение Черномырдина, Минфин занялся проверкой финансовых отношений с «Noga». Правительство РФ обратилось к аудиторам («Прайс Вотерхауз») и своим западным адвокатам.

В результате выяснились нечто совсем противоположное тому, что утверждал Гаон.

Независимые аудиторы пришли к заключению, что, во-первых, фирма «Noga» реально предоставила кредиты не на 1,4 миллиарда долларов, как обязалась по кредитным соглашениям и на чем настаивала на протяжении нескольких лет, а лишь на сумму порядка 732 миллионов долларов.

Во-вторых, собственно кредитами эти средства в прямом смысле не являлись, поскольку график поставки нефти из России значительно опережал график поставки товаров в Россию, что давало Гаону возможность получить нефть, продать ее и лишь потом, на вырученные деньги, купить продовольствие для России. То есть фактически как раз Россия кредитовала «Noga», а не наоборот.

В-третьих, правительство не только не имело задолженности перед фирмой «Noga», но и поставило «лишних» энергоносителей на сумму более 120 миллионов долларов, к которым следует добавить последний платеж на сумму 30 миллионов долларов наличными.

На основании этих данных летом 1994 года российское правительство подало официальное возражение на иск с требованием к фирме вернуть переплаты. После чего Насим Гаон существенно уменьшил сумму своей претензии. Полностью же от нее он отказываться не собирался. Судьи Арбитражного института Торговой палаты Стокгольма долго разбирались с иском. Они подтвердили, что своими поставками нефти Россия полностью покрыла все поставки «Noga». Тем не менее в 1998 году арбитры вынесли решение о том, что российская сторона все же должна Гаону около 42 миллионов. Платить эти деньги Россия, естественно, отказалась. Коса, как говорится, нашла на камень…

Тогда, опираясь на решение Стокгольмского арбитражного суда, и юридический казус – отсутствие в договоре с «Noga» у России «суверенного иммунитета», Гаон начал арестовывать счета российского правительства. Только в 2000 году в банках Франции, Швейцарии и Люксембурга были заморожены средства посольств, представительства России в ЮНЕСКО, счета почти 70 российских компаний и Центрального Банка России, что едва не парализовало работу этих государственных учреждений.

С огромным трудом Россия все же сумела разблокировать счета. Но Гаон не успокаивался: 14 июля 2000 года во французском порту Брест по иску «Noga» был арестован российский парусник «Седов» со 115 курсантами на борту. Пикантность здесь состояла в том, что один из крупнейших в мире действующих парусников направлялся на международную парусную регату по случаю праздника – Дня взятия Бастилии по приглашению Франции. Его арест сразу же поставил эту страну в чрезвычайно неловкое положение. Барк все же удалось освободить и вывести в нейтральные воды.