Кремлевский джентльмен и Одноклассники

Тот продержался полгода, но вынужден был остановить конвейер, когда оказалось, что молодой директор, обретший за время своей полезной деятельности две привычки – к дорогим сигарам, и к голубым галстукам, велел свернуть сборку беспилотников – шпионов, и изыскать возможность разбрызгивания отравляющих веществ над потенциальным противником. Что запрещено международной конвенцией еще сразу же после Первой мировой войны.

Что делать, если Василь Аксеныч читал своим подопечным на ночь книжку «Защита бойца Красной Армии от химического оружия», сорок восьмого года выпуска.

Отец и Папа, временно прекратив взаимоподначки, рассказали друг другу один про казино, возродившиеся как фениксы из пепла прокета игровых зон, другой про самолеты с ядом, вместо самолетов с высокоточными фотокамерами. Валерка получил месячный отпуск и растворился в воздухе вместе со своими галстуками.

Зря бы я лез через окно. Валерка Бондарь и так еще не проснулся, лежал поперек дивана в одном из своих бежевых костюмов. На лацкане его сиял значок с триколором и самолетиком, похожим на могильный крестик. Полные щеки вздрагивали в такт дыханию. Короче говоря, утро поручика Ржевского.

– Здорово, майор! – сказал он, не открывая глаз, когда я раздернул шторы на окнах.

Знает, что я не терплю фамильярности, потому так и выразился, делая вид, что забыл мое звание. Я включил кондиционер, чтобы проветрить комнату от запаха сигар и перегара, после чего вежливо ответил:

– Привет, мажор…

Он тут же сел и уставился на меня круглыми, рыбьими глазами. Обиды там не было, только искреннее недоумение:

– Я всего в жизни добился собственными усилиями! – сообщил он мне голосом Василь Аксеныча.

Угу. Однажды я говорил с профессором Сорбонны Жаном Ланкри. Профессор не стал бы мне врать, поскольку находился в тот момент в заложниках у группы маоистов, захвативших его прямо на лекции. Так случилось, что мы с Принцем случайно сидели в той же аудитории и имели при себе код дезактивации к адской машине, что лихорадочно пытались активировать террористы. Так вот, скучая, я назвал профессору Ван Хаартману фамилию Бондарь. И месье Ланкри побледнел. И месье покраснел, сжав кулаки, и чуть не уничтожил на месте главаря террористов, бормоча «блат, звонки, мафия, нефтедоллары, бездарность, сдохнуть от всего этого можно».

– У меня фамилия даже другая! – сказал Бондарь, глядя на меня все более проснувшимся взглядом: – и экзамены я всегда сдавал на общих основаниях. Откуда им знать? Ну если кто когда и звонил кому‑то, то без моего ведома…

У первой Папиной жены, с которой они развелись, когда Папа еще не был Папой, имелся брат. И этот брат был беспутный и бестолковый. Но поскольку первая жена тоже была бестолковой и беспутной, Папа испытывает какую‑то смутную нежность к Валерке. Но сейчас Папа зол, на то, что Валерка взялся за проект инновационников с беспилотными аппаратами, и вдвойне Папа зол за то, что Валерка проект провалил.

– Да это твой Принц – мажор! – кипятился тем временем Валерка: – да это ты сам мажор, секретарь, денщик заурядный. Обзываться каждый может с утра пораньше. А ты попробуй, возглавь национальный проект…

Валерке еще никто не поручал национальных проектов, но это его заветная мечта. С наивностью дошкольника он надеется, что на столь высоком посту Тамара немедленно оценит его и поймет, что государственного человека нельзя даже сравнивать с каким‑то заумным бродягой, который и на родине‑то почти не живет, а шлындает по миру в поисках приключений.

Но Девушки из клана Сырьевиков не влюбляются в Сырьевиков. Еще Шекспир заметил, что Инновационники им как‑то ближе, особенно те, которые плевали на свои широкие возможности на поприще национальных проектов и внедрения инноваций, а преимущественно лазают по зарубежным скалам, но зато при встрече неизменно произносят: «Здрасте, джентльмены».

Тут я вспомнил, что успел прослушать утром только последнее послание Тамары на автоответчике. Это конечно непростительная оплошность, даже если учесть пневмопочту с трудами профессора Курамова, и три часа сна. Кто‑то звонил около четырех. Но я полностью доверился автоответчику. Укатала полковника Вихоря секретарская работа. Так чего злиться на Валерку за его «денщика»? Прав он.

– У меня к тебе, небольшое дельце, Сережа, – закончил Валерка свою ругань и перешел на просительный тон. – Папа с Отцом запускают новый совместный Национальный проект по освоению Российского Заполярья. Они наверное с тобой посоветуются и Принцу предложат. И Принц опять, как всегда, откажется. Так вот не мог бы ты…

В углу комнаты ожил большой экран. Такой же большой, как у меня в кабинете, только висел он здесь не над столом, а вместо трюмо над столиком, где удобно красить ногти и подводить глаза. Все‑таки апартаменты принадлежали первой невесте государства, а влюбленный в эту невесту седьмая вода на киселе здесь вообще обретаться не должен.

– Папа звонит, – сказал я: – вруби экран, Валера.