Крепче стали, острее меча...

Тогда этого храма здесь еще не было, его построили через одиннадцать лет. И освятили в тот день, когда издавна полагалось чествовать бога, — в день сатурналий, семнадцатого декабря. Это был праздник окончания жатвы и зимнего солнцестояния, время отдыха и забав. В городе устраивались пышные гулянья, игры… А дома тоже праздновали весело! Комнаты украшали зелеными листьями лавра, щедро накрывали стол, звали гостей — и даже рабов сажали рядом, как равных. Дарили друг другу подарки, на счастье: глиняный светильник, красивые восковые свечи… еще лепили разное из теста — маленьких богов, человечков, зверей… тоже в подарок…

А через много веков христиане постановят, будто бы рождение их бога надо отмечать именно в конце декабря. Так им довелось примириться с обычаем, которого не смогли отменить все их законы.

Самого храма нет и сейчас, есть копия. Да и то, как бы он мог сохраниться, если в средние века добрые католики пасли скот на месте нечестивых языческих святилищ, и это место так и называлось — кампо ваччино, коровий луг. Так что из камней, разбросанных здесь, настоящих — немного. Ну, например, вот этот, черный, испещренный загадочными письменами, на могиле Ромула. Прочитать эту надпись так никому и не удалось — только одно слово, «царь»… Рассказывали, что когда жена Ромула пришла на могилу, с неба спустилась звезда и зажгла ее волосы. И она вознеслась на небо и тоже стала звездой. Красивое сказание — а может, и быль, кто знает. Ведь столько лет прошло, а в древности всякие дива случались… Известно одно — с той поры в Риме превыше всех женщин почитали вдов, которые хранят верность умершим супругам.

И на свадьбе, по обычаю, ждали, пока взойдет вечерняя звезда. Наверно, та самая. Потом жених и его друзья с оружием в руках уводили за собой невесту, как бы похищая ее из родительского дома, и при свете факелов провожали в дом жениха, и он должен был перенести ее через порог. Брал в руки зажженный светоч и кубок с водою и говорил: «В своем доме я встречаю тебя водой и огнем». А она отвечала ему такими словами: «Где ты, Гай, там и я, Гайя»… И обвивала дверь пряжей — в знак того, что будет хорошей женой, из тех, о ком говорят: «сидит дома, прядет шерсть». Может, иная и заскучала бы от домоседства, но вздумай она вольнее себя вести — это было бесчестье для мужа. Да на таких и не женились, кто привык к вольности… Вообще законы были строги. Знатный человек мог взять в жены только девицу, равную себе по рождению. И преступить этот закон не смел никто. Правда, позднее его отменили… через много лет…

А обручальное кольцо было железным, и его надевали на безымянный палец левой руки — откуда идет вена к сердцу.

«Как кровь живет в моем теле, так всегда будешь ты жить в моей душе.

Отныне и вечно ты будешь единственным светом, озаряющим мои пути,

и никто и ничто не затмит тебя в моих глазах,

пока дыхание мое не прервется, взор мой не угаснет и сердце мое не охладеет.

В присутствии хранителей четырех стихий, перед лицом великих богов

биением сердца и обещанием уст вручаю себя тебе.»

* * *

Странно: когда пришлось побывать на том месте еще раз, оно как будто стало другим. Может быть, потому, что все еще больше занесло снегом… А может, и не только поэтому.

Те же черные камни, и белые холмы, как оплывшие свечи, и деревья, черные на белом, и молчание вокруг. Все так же… и все по-другому. Наверное, так и должно быть.

Разве можно когда-нибудь вернуться на то же место? Нет — как нельзя дважды войти в одну и ту же реку. А тогда был день, который можно пережить лишь единожды…

«Где будешь ты, там и я»…

* * *

Путеводитель, конечно, вещь нужная. Но вообще интереснее бродить наугад — выбирая первую попавшуюся улицу на карте… Ну, хотя бы вот эту.

Ярко светит солнце, по-утреннему бодрые экскурсанты спешат занять столы в уличном кафе. Гид вещает что-то обычное — посмотрите туда, посмотрите сюда, — но по-английски, так что невольно прислушаешься. «Мы с вами находимся на улице Биссолати. Обратите внимание на кинотеатр „Фьямма“. Его название примечательно тем, что хранит память о давно ушедших веках. Некогда здесь был поворот на виколо делле Фьямме — переулок Пламени. Назывался он так потому, что, согласно описаниям старинных авторов, в этом переулке — у стен древней виллы Массимо — стояла загадочная скульптура, изображающая руку в огне. Существуют разные мнения о том, кто и когда ее создал, а также о ее символическом значении, но исследователи так и не пришли к единому выводу…»

Возле мэрии — знаменитая Капитолийская волчица. Раньше ее статуя находилась на Форуме, но жила она, по легенде, именно здесь. Возвышаясь над площадью, она кажется белой на фоне облаков и задумчиво смотрит на людей, копошащихся внизу. Глаза у нее женские и почему-то грустные. Может, она знала, что пройдет время, и один из этих смешных человечьих детенышей, жадно припавших к ее сосцам, убьет другого?