Крепость (ЛП)

Когда проезжаем некоторое расстояние, даю команду остановиться и показываю Бартлю карту:

— Здесь находится мост-акведук.

— Мост-акведук? — недоумевает Бартль.

— Да, по нему направляются водой через Луару.

— В самом деле, что ли?

— Ну да! — отвечаю возбуждено. — Я, правда, не могу понять на этой карте, куда вода должна течь — но полагаю, что этот мост-акведук, пожалуй, исправен.

Бартль смотрит на меня как на душевнобольного. Так как мне больше нечего ему объяснять, говорю:

— Мы обязаны взглянуть на него!

Снова едем по дамбе. Справа небольшие сады, лежат груды мусора. Непосредственно за дамбой стоят какие-то подразделения. Солдаты исходят из того, что янки не имеют гаубиц и не могут стрелять за дамбу.

Спустя немного времени, прибываем к оплетенной плющом вилле, штабу пехотной части. Радушный гауптман с готовностью делится со мной информацией.

Перед большой, утыканной флажками картой он объясняет мне:

— 3-я американская Армия атакует — а именно на севере Луары на линии Laval-LeMans-Sens-Troyes. Очевидно, нацелившись непосредственно на Рейн. К югу от Луары стоят лишь части нашей 1-й и 19-й Армии.

Интересуюсь:

— Скажите, а где же они точно стоят?

— Где точно — мы этого не знаем. Изменения происходят слишком быстро. Большая часть нашей 1-й Армии стоит здесь, на востоке Сены…

— А как мне лучше всего добраться до Парижа?

— Лучше всего…? Противник уже должен был здесь, вот эту линию: Dreux-Chartres-Orleans на восток, перерезать. А где и как проявят себя Maquis, мы не знаем. Но в любом случае, область от Луары до Фонтенбло и Melun небезопасна.

Капитан думает, что 90 километров далее по течению Луары, у Gien, должен быть еще один мост через Луару — на отрезке Bourges — Париж. Он ничего не знает о мосте-акведуке у Briare… А чуть позже у нас почти не будет шанса — там Loire делает большую дугу, и мы поехали бы на юг вместо севера.

— Нужно быть чертовски внимательными еще и вот почему, — добавляет гауптман, — здесь шатаются даже советские боевые группы.

— Как это?

— Сбежавшие из плена советские военнопленные, присоединившиеся к французам.

— Это мы по-умному сделали, — говорю с сарказмом, — оттянули на себя русских…

— Можно пожалуй и так сказать, — возражает капитан. — Русских должно быть где-то минимум пять тысяч человек, и сверх этого к ним еще примкнули и беглецы из Польши…

Трясу голову, так красноречиво, как только могу. Затем мне приходит на ум:

— Я даже слышал что-то об индийских частях.

— Да, но они, слава Богу, на нашей стороне.

— Ну и мешанина! Там может случиться, что во Франции русские индийцам горло перережут.

Прежде чем мы движемся дальше, пытаюсь второпях запечатлеть вид этой большой карты при помощи ее отчетливых маркировок, и при этом спрашиваю себя: Почему Союзники не идут на северо-восток? Ведь вокруг Dieppe и в районе Pas de Calais расположены наши ракетные базы! Но не этим я должен теперь забивать себе голову…

— Все может измениться в любой час, — как раз произносит гауптман. Затем выдает от себя еще несколько стратегических мудростей:

— Скоро мы увидим, в самом ли деле направление удара атакующих клиньев направлено на Париж или, все же, мимо Парижа. Наверное, Союзники поступят также как и с портами на Атлантике: Отрежут, а затем заставят нас тушиться в собственном соку. Да! Поживем — увидим!

Невольно вслушиваюсь в его слова. Они звучат как уже готовое решение… Смотрю на гауптмана взглядом полным надежды, но он лишь кивает, словно размышляя.

— Индийцы считаются, судя по всему, арийцами, — говорит гауптман. Но в его голосе нет никакой насмешки, даже уголок рта не дрогнет. Этот человек, наверное, прошел школу у Старика…

Высказываю ему свою благодарность двойным «Благодарю Вас!» и, изобразив смесь из прикладывания руки к фуражке и нацистского приветствия, слегка стучу пятками и прошу разрешения уйти.

Однако чувствую себя неважно. Я не нашел обнадеживающего подтверждения своей правоты, на которое рассчитывал в глубине души.

Группа «серых шинелей» собралась вокруг грузовика-полуторки. Он доверху набит шоколадом в банках. В виду такого количества востребованного шоколада могу лишь покачать головой: Здесь, на этом шоссе, он едва ли чего стоит.

Бартль внимательно поглядывает на груз и затем кричит:

— Смотрите, не обосритесь!

А сам, между тем, запихивает в карманы жестяные банки: одну за другой.

Бойцы хотят написать мне свои адреса. Я должен затем сделать «дома, в Рейхе», бандероли с шоколадом — или приказать так сделать. Один уже начинает перегружать шоколад в «ковчег».

— Рессоры не выдержат! — кричит Бартль собравшимся. — То, в чем мы действительно нуждаемся — это шины — а никак не шоколад!

А то, что мы еще также безотлагательно нуждаемся и в дровах, Бартль, кажется, совершенно забыл.

Если бы только мы нашли целый мост!

Я должен попасть в Париж и выяснить, что случилось с Симоной. Впрочем, путь до Парижа, кажется, пока еще единственной безопасной дорогой.