Крепость Магнитная

Оказалось, созывает людей сам прораб. Вообще он редко подает голос, но если уж подаст, так и знай, неспроста — митинг или собрание важное. А еще бывает «накачка», в целях профилактики, как он сам говорит. Вот и сегодня, видать, кого-то для «накачки» выставит. На таких собраниях обязательно кто-нибудь из парткома или постройкома присутствует. Сам Кузьмич говорит мало, больше ударники, активисты: на то и парторгом выбрали — умеет массы поднимать.

— Может, Глазырина за тот раствор?

— Может, и его, — отозвался Порфишка. — И опять заговорил об артистах: — Интересно, что они там показывают? Не опоздать бы.

— Успеем.

Когда спустились вниз, возле бытовки уже собралась большая группа рабочих: парни и девчата сидели на бревнах, на кирпичах; некоторые стояли. На кучу гравия, не спеша, поднялся Кузьмич. Снял кепку, обнажив густые седеющие волосы.

— Летучий митинг считаю открытым! — громко произнес он и предоставил слово секретарю комсомольской организации Плужникову.

Подумалось, секретарь соберется с мыслями и начнет костерить нерадивых. Сперва, понятно, Глазырина… Ему, Плужникову, все известно: сам каменщик, на кладке работает. Сотни людей в лицо знает. Но тот потоптался на куче гравия и неожиданно заговорил об отдыхе молодежи.

— Ни парка у нас, ни стадиона… танцевальной площадки — и той нет! Был бы лес поблизости, можно на массовку выехать, а то ведь нет его, леса; степь да степь кругом, от жары все выгорело. Где же нам проводить свой досуг? Как организовать культурный отдых?.. Стою вот, смотрю на вас и думаю: а не отсюда ли начинаются все наши беды? Наши несчастья?..

— Кто это говорит? Как фамилия? — послышалось сзади.

— Не мешай. Дай послушать.

Платон обернулся и узнал новичка, недавно прибывшего на объект. Пояснил:

— Кирюха Плужников, комсорг.

— Работа нашего клуба поставлена из рук вон плохо, — продолжал оратор. — Да и теснотища, духота… А в бараках — картежная игра, всякие иные «прелести», о которых вы знаете не хуже меня. В общем, после этого неудивительно, что молодые люди покидают стройку… Нам нужен парк культуры и отдыха. Нужен, как хлеб, как воздух! — Плужников резанул ребром ладони по горлу: — Вот так нужен! Затягивать с этим вопросом — значит нанести еще больший урон стройке, самим себе!.. Есть предложение, сегодня, сейчас, взять лопаты и выйти на место будущего парка для посадки деревьев. Саженцы уже завезены, и откладывать их высадку в грунт нельзя!

— Коммунисты и комсомольцы идут первыми! — подхватил Кузьмич.

Порфишка дернул Платона за рукав:

— Когда ж артистов смотреть? Субботник затянется.

— Успеем.

— Вот и я говорю, обязательно поспеть надо. Деньги-то каки плачены. Я все к тому, могут ляснуть денежки. А сколько бы разных продуктов купить можно. Почитай, одного хлеба…

— Да хватит тебе! — оборвал Платон.

На ветру заколыхалось красное знамя. Хлопцы вскинули на плечо лопаты, будто винтовки.: Кузьмич окинул взглядом колонну и, не увидя Богобоязного и Глазырина, чертыхнулся. Но тут же скомандовал:

— За-пе-ва-а-й!

Ладейников только этого « ждал. Расправив плечи, поднял голову и молодым, задорным голосом завел:

Мы дети тех, кто выступалНа белые отряды.Кто паровозы оставлял,Идя на баррикады.

Строй заметно качнулся, беря ногу, и мощным, громовым хором ответил:

Наш паровоз, вперед лети,

В коммуне остановка…

На огромной Заводской площади, куда стекались колонны, не переставая, играл оркестр, было весело, празднично. Яркими красками переливались высоко поднятые транспаранты: «Все силы на преодоление трудностей и недостатков!», «Смелее раздувать огонь культурной революции!». А на белой стене во всю длину барака: «Вошь — опаснее врага!»

Под звуки марша колонны двинулись в степь. Идея создания парка путем субботников была не новой. Таким методом в молодом городе решалось многое. Строился цирк, наводилась чистота и порядок возле бараков. Так была заправлена домна «Комсомолка». Вся страна ожидала ее пуска, но в самый последний момент вышел из строя подъемно-погрузочный механизм. И тогда комсомол бросил клич: все на субботник! Сотни парней и девушек, став цепочкой, передавали из рук в руки ведра с коксом, пока, наконец, не насытили огромную утробу домны. Всюду, где требовалось переместить какие-то тяжести — кирпичи, бревна, уголь или цемент, сделать что-то большое, масштабное, — там всегда зачинателями и непосредственными участниками становились комсомольцы.

Получив десяток саженцев, Ладейников остановился у будущих ворот парка, где уже возводилась ограда, отмерял от нее пять шагов:

— Вот здесь, — показал Порфишке и, взявшись за лопату, принялся долбить твердую, неподатливую, каменистую почву.

Отступив от Платоновой ямы на пять шагов, Порфишка начертил круг — место для следующего дерева — и пожалел, что у них всего одна лопата.

— А ты пока за водой сбегай.

— Правильно, — согласился тот.