Крепостной княжич

— Через лес вон в ту сторону, до заката выйдешь к тракту. Там обоз в трактире на ночь остановится.

— Седой! Напугал! Дед! Ну, спасибо тебе! Все сделал, как обещал!

Федор кинулся к старику и обнял его, приподняв над землей.

— Бог в помощь, ступай, сынок, ступай. Твоё дело правое, ступай!

Он перекрестил Федора в воздухе и исчез в лесных зарослях. Федор кинулся через лес, туда, куда указал ему дед.

Уже под вечер, выйдя из зарослей, он увидел дорожную развязку. По северному направлению двигались телеги, на которых были огромные тюки с товаром. В середине обоза ехала длинная телега, на которой сидели крестьяне, среди которых наметанный взгляд сразу нашел Ульяну, завернувшись в старую шаль, она полулежала, прислонившись головой к борту телеги, и, похоже, спала. Десяток нанятых верховых сопровождал обоз спереди и сзади. Дорожный трактир и гостиница были в полукилометре езды, там, по словам Седого, должны были разместить обоз на ночлег. Дед не дал ему оружия — это плохо, но он знал, пистолет у Седого был только один, и он его использовал, чтобы помочь Федору бежать. Как же отбить Ульяну. Ну, одного он придушит, ну двоих, остальные его скрутят — это точно. Его Уля, его синеглазая красавица рядом с ним, и он ничего не может сделать. Федор короткими перебежками подобрался к трактиру, спрятался за поленницей и наблюдал за происходящим. Тем временем обоз остановился возле трактира. Конники спешились и стали заводить телеги с товаром во двор за ворота. Бородатый мужик с серьгой в ухе спрыгнул с повозки и стал стаскивать с неё девушек. Когда дошла очередь до Ульяны, он ухватил её за руку, стянул вниз, и на глазах у всех стал грубо тискать. Ульяна устало отбивалась, было видно, как она измучена — синяки под глазами, губы потрескались. Не в силах больше сопротивляться она обмякла и заплакала.

— Ничего! — Мужик оскалился и впился пухлыми губами ей в шею, — Авось не помрешь, потерпишь, чай не девка, к этому делу привычная! — заломив ей руку за спину он затолкал её в двери трактира.

— Водки дай стакан! — послышался из-за дверей его голос, — Надо бабу угостить, чтоб поласковей была! Два стакана дай!

У Федора было такое чувство, что его сердце сейчас разорвется! Он предполагал, что Ульяну продали с определенной целью, но чтобы такое! Он понимал, что медлить нельзя ни минуты, что сейчас это животное будет удовлетворять свои прихоти с его женщиной. Его женщиной! Федор сжал в руке рукоятку кинжала. Эта мразь наверняка уже потешилась с Ульяной вдоволь, еще бы, столько потерянного времени. Если бы чуть раньше! Он не должен оставлять его в живых. Улька! Улька не виновата, что она могла против насильника! Хотя, — тоже хороша. Спрятав кинжал за голенищем, Федор надвинул шляпу пониже на лоб и вошел в трактир.

В смрадном помещении с низким бревенчатым потолком было много народу. За угловым столиком сидел бородатый и Ульяна. Остальных девушек видно не было, наверное, увели на второй этаж, в гостиницу. На столе перед ними стоял графин белой, стаканы и нехитрая закуска. Ульяна, прислонившись к стене, отрешенным взглядом смотрела куда-то в сторону. Бородатый, то и дело поглаживая её по колену, пил водку, закусывая, и, наклоняясь прямо к её лицу, нашептывал ей что то на ухо. За соседним столиком сидели их сопровождающие, тоже заказавшие водки и поесть. Нападать прямо сейчас было невозможно. Федор прошел в дальний угол и подсел за столик так, чтобы взгляд Ульяны попал на него. Заказав себе еды и стакан портвейну, Федор стал терпеливо ждать. Через какое то время Ульяна увидела его. Она не поверила своим глазам, тут же расплакалась, бородач, заметив это, стал озираться по сторонам. Федор приложил палец к губам. Ульяна слегка кивнула. План, пришедший в голову Федору, был прост и дерзок одновременно. Подозвав проходившего полового, он дал ему пятак и приказал подойти к бородатому и от его имени угостить того графином самой лучшей водки, да разузнать, его ли эта крестьянка, и если его, то что он просит деньгами за ночь с этой бабой — якобы уж очень она приглянулась. Половой, не первый день работавший в трактире, смекнув что к чему, тут же выставил графин на стол перед бородатым. Оглянувшись на Федора, тот закивал головой и написал на клочке бумаги сумму. Половой передал записку. Федор, прочитав, передал через полового деньги и спросил где ему ждать. Ульяна сидела бледная, как мел. Бородач наклонился к ней и зашептал ей на ухо. Та закивала головой и пошла наверх за половым. Федор поднялся вслед за ними. Половой оставил их в маленькой, убого убранной комнате и, сказав, что за бабой придет под утро, запер их снаружи и вышел из комнаты. Ульяна кинулась Федору на шею. Тот обнял её и прижал к себе:

— Я же сказал, что не оставлю тебя!

— Все пропало, Федечка, меня продали, везут в Петербург, какому-то графу на забаву. Нас таких аж восемь человек.

— Меня другие не интересуют. А вот тебя не отдам никому, слышишь! Никому! Сказывай, обижал тебя этот…