Крещение огнем. Вьюга в пустыне

Наверное, это укрепляет власть мусульманских бонз, дает им возможность вербовать тысячи смертников и выставлять на арену истории легионы диких и необразованных садистов, готовых резать глотки, разбивать головы детей о камни, насиловать и рыть зинданы для рабов во дворах собственных домов. Но это же предопределяет полную тупиковость исламистского проекта. Он никогда не сможет самостоятельно выйти в космос, решить проблемы сохранения земной экологии, не сумеет овладеть новыми энергиями, поставить себе на службу колоссальные возможности биотехнологий, создать сверхчеловека. Исламизм несовместим с экономикой инноваций, со смехом и радостью. Он тянет назад, в грязную и сумрачную эпоху. Поэтому, хотя он вроде бы и начал войну с Западом и его владыками, у него нет шансов на победу. Чем бы ни кончилась борьба между миром шариата и миром гамбургера – нам, русским, все равно. Оба антагониста для нас, как говорится, хуже. Эра исламских революций начинается с событий 1978–1979 годов в Иране. Тогда исламистский переворот был вызван диким социальным и имущественным расслоением людей, пропастью между бедностью и богатством. Но ни одна исламская революция не уничтожила эту пропасть. Ни одна не смогла создать Солнечный мир счастья для людей. В этом смысле исламизм не идет ни в какое сравнение даже с советским социализмом. Создание справедливого общества счастья для большинства людей исламисты заменили рейдами на частные жилища (поиски подпольных дискотек) и поиском запрещенных к ношению вещей. Знаете, наш социализм, при всех своих недостатках, обеспечивал людям гораздо более полнокровную и счастливую жизнь. Исламизм имеет шанс лишь в одном случае: если на Земле случится некая апокалиптическая катастрофа, что приведет к гибели трех четвертей рода людского, оставшуюся часть отбросив уцелевших в реалии патриархальщины или раннеклассовых обществ, на полтора тысячелетия назад.

Иногда за мусульман становится обидно. У них был шанс создать реальную альтернативу натиску Гамбургера. Создать свой светлый мир, оседлав не нисходящие, а восходящие тенденции. Отказаться от нелепых ограничений и создать нечто, что больше соответствует природе Человека. Но шанс оказался упущенным.

Вот почему исламизм – это тупиковая по сути историческая мутация. Проект, ведущий в никуда. Сегодня он великолепно служит интересам владык Запада. Мол, будете себя плохо вести, отступите от указанного нами пути – и попадете вот в такой мир. Вам не нравится Бивис и Баттхэд, кривляющиеся жирные негры-рэперы, глобализация, «Эм-Ти-Ви» и политкорректность, не по нраву дурман «постиндустриализма»? Тогда вы можете попасть в ужас исламизма. В общем, нам предлагается ложный выбор между хреном и редькой. Да подавитесь вы своими гамбургером и шариатом, в самом деле! Мы свою жизнь построим, не похожую на ваши воплощенные кошмары.

Опрокинув американщину (зачастую в союзе с исламистами), победоносный Русский мир затем должен был покончить с мороком исламизма. Отбросить его в темную преисподнюю, причем в союзе с миллионами мусульман, которым совсем не по вкусу «счастье» победившего исламизма. И главным оружием русских становились как раз новая модель развития общества (что преодолевала ограниченность как капитализма, так и социализма) вкупе с созданием энергетики, «отвязанной» от нефти и газа.[41]

Вы когда-нибудь задумывались, читатель, над тем, насколько изменился бы окружающий мир, появись такая замена углеводородам? О, иногда в такой реальности очень хочется оказаться.

Итак, нефть и газ служат в основном сырьем для химической промышленности. Их не сжигают, а перерабатывают, превращают в иные вещества и материалы. Только реактивная и турбовинтовая авиация все еще пользуется керосином. А так – в городах дышится легко и свободно. Нет смертоносных бензиновых выхлопов. Люди стали здоровее, их лица – румяны, а не землисто-серы. Растения и животные норовят обжить очистившиеся городские районы. Отступают легионы болезней, связанных со сжиганием нефти и газа.

А какие изменения в обществе и геополитике произошли? Тектонические! Сверхприбыли нефтяных компаний исчезли. Их хозяева уже не могут наращивать свое богатство вдвое за пару лет. Значение углеводородно-сырьевых гигантов – «Бритиш петролеум», «Газпрома», тюменских нефтедобытчиков – падает в несколько раз. Уменьшается их политическое влияние. Совершенно другие виды бизнеса и промышленности обходят их по прибылям и общественному значению. Прекращается дикое уничтожение природы в местах нефтегазодобычи, утихают конфликты, войны и революции, связанные со строительством трубопроводов. Ведь теперь и «труб» нужно гораздо меньше.