Крест Христов

Вчера, в Четверг, мы поклонялись пречистым Страстям Христовым. Слушая эти Страсти, мы слышали голос человеческих страстей. Слышали мы о ленивых учениках, не решавшихся пожертвовать часом бодрствования для Того, Кто им был в Отца и Учителя. Видели злобных начальников, слышали о лицемерных фарисеях, слышали неправедный приговор суда, слышали про лицеприятного Пилата, слышали про клики грубой толпы, готовой покарать Праведника с мыслью, что она совершает доброе дело, исполняет некоторый подвиг… При слушании об этих неправдах опыт, и сердце, и совесть смущались. Невольно память вызывала в прошедшем много, много случаев, когда и мы бывали, говоря языком правды, палачами там, где около нас стояли малосильные, доверчивые, безвинные жертвы.

Благо и честь человеку, который не был, так или иначе, тираном. Обозрим постоянные явления обыденной нашей жизни. Вот слезы, пролитые в тиши домов от обидчика мужа, от нетерпеливой и лукавой жены, от грубого, непослушного сына, от непослушной и своенравной дочери, от обманчивого друга, – разве это не безвинная мука? А эти вздохи, конфузливая, униженная робость и страх людей, «маленьких» людей, нуждающихся и обремененных, – разве это не следствие диких человеческих страстей?

Вчера при таких размышлениях становилось грустно: зачем это все было? Зачем были мы жестоки и за что к нам были нежалостливы? Настает сегодня. Сегодня самый печальный день. Сегодня самые страсти замолкли. Сегодня вся Церковь плачет и не хочет даже дать верующим Литургию. Она предъявляет сегодня верующим только Гроб и Крест.

Стань, человек, над Плащаницей и Крестом! Скажи, что ты видишь, и – если ты в состоянии отчетливо отвечать – скажи, что ты чувствуешь?

Посмотри на своего Спасителя! Посмотри, вот Жертва человеческих страстей. В угодность им вами Она умучена! Но посмотри! Вид Жертвы трогателен… Сам Пилат, сам палач не мог при взгляде на Божественного Страдальца сказать другого слова: Се человек! (Ин. 19, 5). Что же нам, братья, делать? «Покаяться!»– говорит нам Евангелие, лежащее теперь на плащанице как завещание умершего Господа всем нам, оставшимся в живых.

«Примириться с Богом», – говорит то же завещание. Всякий, кто грешен, – следовательно, всякий, кто человек, – примиритесь с Богом!

Перестаньте раздражать вашими грехами Всемогущего и Всеблагого. Перестаньте утомлять Его милосердие своим ожесточением, да не подвергнетесь тому, что будете плакать и умолять, но никто не услышит вас!

Примиритесь с Богом! Да падет каждый из нас пред этим Гробом и принесет исповедание слезное во всем том, чем он осквернил в себе душевную чистоту, чем нанес вольные и невольные удары своему Учителю и Спасителю. Только тогда и только тогда наше лобзание плащаницы будет чистое, а иначе оно будет лобзанием вероломного врага.

Врачу души! К Тебе повергаем свои болезнующие души: исцели нас, вздыхающих у подножия Креста Твоего. Тебе приносим свое сердце, в котором – увы! – житейская злоба уже разбила лучшие верования, лучшие упования. Мы стали неспособны понимать всю прелесть восторга: все туман и страсти в нас, во всем болезнь и раны неисцельные. Исцели нас, бедных христиан. Обнови, воскреси Своей чудной благодатью разбитое сердце…

Покланяемся Страстем Твоим, Христе!

Покланяемся Страстем Твоим, Христе!

Покланяемся Страстем Твоим, Христе!

Покажи нам и славное Твое Воскресение. Аминь!

Поучение восьмое

Приидите, поклонимся и припадем ко Христу!

«Приидите же, сыны и дщери человеческие, восплачем пред Господом» (Пс. 94, 6), – взывал в 94-м псалме пророк Давид, вдохновенно изображавший имеющее свершиться на земле с Мессией, с Целителем сокрушенных сердец (см. Лк. 4, 18). Приидите, сыны и дщери человеческие, в этот томительный час воображаемого нашего стояния при Кресте как одно осиротевшее семейство Его, как «плоть от плоти Его и кость от костей Его», почитая беспредельные страдания Жизнодавца такими же чувствами, такими же слезами, какими выражали беспомощную скорбь свою при Кресте любящие Его и возлюбленные Им.

Тяжелое чувство проникает наши души, когда видим несправедливо угнетенных злобой человеческой и от нее погибших наших ближних. Мы не можем устранить вопроса, укорительного для человечества: «Неужели не нашлось ни одного человека, чтобы сохранить Его жизнь?»

Но вот перед нами гроб Спасителя мира. Из скорбящего сердца пророка также исторглись плачевные звуки при этой мысли. «Кто спасет Тебя?» – говорил он. «Спасет Его, – надеялись верующие, – один из уверовавших князей, более других мужественный, потому что он Его защищает перед верховным советом первосвященников и книжников» (см. Ин. 7, 25–26).