Крест княгини Ольги

— А где не забронированные?

— Ты одна? — И смотрит волком.

— А что, если одна?

— А то. Сама как будто не понимаешь.

Лена хотела поставить хамку на место, но решила, что не стоит привлекать к себе внимание.

— Да ты что? За кого ты меня принимаешь? Я просто хочу поесть и выпить кофе.

Официантка тоже сообразила, что переборщила, и смягчилась:

— Ладно, чего уж там. Садись вон за тот, он не занят. Что заказывать будешь?

— Салат какой-нибудь и рыбу, если есть.

— Бери судака по-купечески, вкусно! — Официантка неожиданно подобрела. — Пить что-нибудь будешь?

— Белое вино есть?

— Есть. Тебе сухое или послаще?

Приняв заказ, официантка удалилась.

Лена оглядывалась, прислушивалась.

Неожиданно к ее столику подошел лысоватый приземистый мужчина лет пятидесяти. Улыбнулся с неуверенной наглостью, спросил:

— Не позволите составить вам компанию? В этом захолустье так редко увидишь приличного человека!

Лена хотела его отфутболить, но передумала: вдвоем с этим типом она будет меньше бросаться в глаза.

— Садитесь, — она кивнула на стул и улыбнулась одними губами. — Это вы о себе? — В глазах незнакомца мелькнула растерянность, и она снисходительно добавила: — Насчет приличного человека.

— А! — Он просиял. — Это я о нас с вами. По вашему лицу сразу видно, что вы не здешняя. Да и не только по лицу. Я сам здесь в командировке. Днем работа, а вечером так одиноко… Вы меня понимаете?

В этот момент к шумной компании подошел еще один тип — невысокий, с гладко зализанными темными волосами, одет с дешевым, вызывающим шиком. Он шел вразвалку и посматривал вокруг глазами хозяина жизни.

— Ахмет! — оживились за столом. — Садись, выпей с нами!

Лена напряглась.

Вот тот, кого она ищет. Тот самый, кто увез Маринку из Малофеевки.

— Так я и говорю, — не унимался назойливый сосед, — здесь по вечерам так одиноко… Да вы меня совсем не слушаете!

Лена его действительно не слушала.

Она смотрела на Ахмета. Вернее, на его руку.

Характерным мужским жестом он обнажил запястье и взглянул на свои часы.

Нет, не на свои.

На запястье у Ахмета были золотые швейцарские часы, которые Лена так хорошо знала.

Когда-то она сама выбирала эти часы. Они купили их на сорокалетие Олега. Лена узнала бы их среди тысяч других.

У нее перехватило дыхание.

На сцену тем временем поднялся обрюзгший тип в мятом пиджаке. Сел к роялю и, отчаянно фальшивя, затянул:

— Владимирский централ…

Ленин сосед заслушался, подпер щеку кулаком, стал вполголоса подпевать. Официантка принесла Ленин заказ и еще бутылку шампанского.

Лена прислушивалась к разговорам шумной компании.

Из двери за барной стойкой выглянул человек в поварском колпаке и громко позвал:

— Ахмет, к тебе пришли!

— Кто? — Ахмет резко развернулся к повару. — Кто пришел? Я никого не жду!

Повар округлил глаза, что-то изобразил лицом. Ахмет посерьезнел, встал.

— Я ненадолго. Важный разговор.

Лена повернулась к своему соседу:

— Я скоро вернусь. Мне нужно поправить макияж.

Дверь с женским силуэтом была рядом с той, за которой скрылся Ахмет. Лена быстро огляделась, убедилась, что на нее никто не смотрит, и юркнула вслед за Ахметом.

Она оказалась в полутемном коридоре, куда выходило несколько дверей. Из-под одной из них пробивался свет.

Лена подкралась к этой двери, прислушалась.

— Я же тебе говорил: не зря она здесь вертится. Вынюхивает что-то, выведывает…

— Это без разницы, у нас она ничего не узнает. В ресторан не сунется — побоится. Поболтается по городу и свалит в свой Петербург.

— А что с твоей девкой? Болтать не будет?

— На этот счет можешь не беспокоиться. С ней я разобрался.

— Только без подробностей, будь добр. Ничего о твоих разбирательствах знать не хочу! — У Ахметова собеседника пробились истерические нотки. — Это твои дела, если что, сам будешь расхлебывать.

— Что значит — если что? Ничего такого не может быть. Никому эта девка не нужна, никто ее искать не будет.

Один голос явно принадлежал Ахмету. Второй тоже Лене был знаком, она совсем недавно его слышала. Кто же это?

Она подобралась еще ближе и осторожно заглянула в узкую щелку.

За дверью были двое.

Один стоял к ней спиной, Лена могла разглядеть только прилизанные смоляные волосы и дешевый костюм с искрой. Второй скрывался в тени. Нет, она определенно видела эту фигуру!

— Я свое дело сделал, как договаривались, — Ахмет явно горячился, — а вдовушка — это твоя забота. Сделай так, чтобы она убралась отсюда как можно скорее и не мутила нам воду. Убеди, запугай, ты же можешь!..

— Тебя не спросил! — Вдруг второй схватил Ахмета за запястье. — А это что у тебя?

Тот попытался высвободиться, но второй тип вцепился в нее мертвой хваткой.

— Ты что, с ума сошел? — прошипел он зло. — Совсем сдурел? Не понимаешь, что делаешь?

— А что такое? — вяло отбивался Ахмет. — Подумаешь, часы! Что такое часы?

— Не «подумаешь», а дорогущие часы! Не дай бог кто-нибудь увидит.

— Да кто их здесь увидит?

— Да ты же как сорока — тащишь все блестящее, а потом на каждом углу показываешь. Она увидит, узнает часы, и что я ей скажу?