Крест короля

— Почему это только вы? — обернулся Эдгар, все так же прижимавший к груди полубесчувственную жену. — Погодите, я только пересажу Марию на лошадь к Блонделю!

— Я могу ехать сама, — слабым голосом отозвалась женщина. — И драться тоже смогу!

— С тебя на сегодня довольно! — отрезал Луи. — И ты останься с ней, братец Эдгар. Еще неизвестно, сумеем ли мы отвлечь на себя всех этих немцев, или некоторые все же кинутся за вами.

— Я тоже немец! — напомнил Фридрих, хладнокровно заряжая и натягивая арбалет.

— А я сказал «этих»! — возразил Луи. — Надо было сказать «этих паршивцев» — так что виноват! Скачи, Эдгар. Мы не станем сильно рисковать, честное слово!

Рыцарь Лионский, как ни досадно ему было признать правоту молочного брата, вынужден был согласиться. Конечно, он мог бы и поступить по-своему, однако какое-то совершенно незнакомое до того чувство остановило Эдгара: он безумно испугался, что придется выпустить из рук легкое тело жены, оставить ее сейчас, когда она так в нем нуждалась, — это он ощущал всем своим существом...

— Мы скоро вас догоним! — пообещал Фридрих.

— Ну что? — спросил Луи, когда сквозь тьму ночной рощи яснее проступили огни факелов. — Сколько их, а, барон?

— Человек пятнадцать будет, — отозвался Тельрамунд. — Хотя из замка выехало больше. Побоялись уезжать все. Там ведь их любимый император, чтоб ему всю жизнь надевать штаны через голову! И треклятый колдун, который куда храбрее, когда вокруг него штук сорок копий. Вот они, Луи! Внимание!

Меж рваных туч вновь мелькнула ломаная дуга молнии. Гром не спешил — гроза ушла уже далеко, да и сама вспышка была достаточно слабой. Однако в ее неверном свете рыцари увидали, как из-за деревьев вырвались и устремились к ним человек семь всадников — остальные еще не подоспели.

— Передний мой, второй — твой! — шепнул Фридрих.

Струны арбалетов нежно зазвенели — и двое воинов рухнули под копыта своих коней. Кони вздыбились, заметались. На одного из них с разгона налетел третий всадник, не удержавшись, упал с седла, уронил факел. У остальных не было огня, а поскольку краткий свет молнии тоже исчез, они разом перестали видеть преследуемых. Те же тотчас развернули лошадей и помчались наискосок вдоль рощи, уводя противника прочь от дороги.

— Быстрее, пока не вышла луна! — крикнул Луи. — Сейчас они еще не поняли, что нас всего двое.

— А они вряд ли успели сосчитать нас и возле замка, — Фридрих ухитрился на всем скаку вновь зарядить арбалет. — Посмотрим, как скоро они опомнятся. Если мне не изменяет память, вон за тем лесистым бугром — река, а после дождя она наверняка несется, как сумасшедшая. Готов поспорить на свой замок, если бы он у меня был, что через реку они за нами едва ли погонятся!

Когда рыцари достигли вершины бугра, произошло то, чего они опасались: сквозь последние лохмотья туч проступила луна, и воины Леопольда Австрийского увидали их. Правда, Фридрих и Луи мчались через негустую поросль кустарника, и едва ли преследующие поняли, скольких врагов они догоняют. Так или иначе, австрийцы начали стрелять, и одна стрела чиркнула Луи по плечу. Но не ранила, а скользнула вдоль кольчуги. Шато-Крайон обернулся и выстрелил в ответ. Мимо! Фридрих остановил коня и, спокойно прицелившись, тоже спустил тетиву. Конь ближайшего воина взвился на дыбы и тут же рухнул, придавив своего всадника.

— Дьявол меня забери, я целил в человека, а не в коня! — возмутился барон. — Или это он, падая, сильно натянул поводья?

Переглянувшись и без слов поняв друг друга, рыцари разъехались в стороны, поджидая преследующий их отряд. Теперь они видели, что в нем осталось не более десятка человек — кто-то был убит, кто-то, возможно, отстал. Хуже всего — если часть отряда все же погналась за Эдгаром и Блонделем. Впрочем, вряд ли их много, так что рыцарь Лионский справится с ними.

Зарядить арбалеты уже не успевали ни те, ни другие. И всадники с криком ринулись навстречу друг другу.

— Слава Ричарду Львиное Сердце! Позор предателю Леопольду! — во весь голос закричал Луи.

— Делай как надо, а там, что будет![50]

— прогремел Тельрамунд. — Честь и победа!

Лязг мечей разбил на куски лунное молчание ночи. Конский храп сливался с воплями и бранью, к острому запаху человечьего и лошадиного пота примешался душный запах крови. Она брызнула на покрывавшие поляну белые звездочки цветов, окропила кусты.

Преследователей было вдвое больше, и они рассчитывали быстро одолеть врага, но очень скоро поняли, что ошиблись. Первым же ударом Фридрих свалил наскочившего на него громадного воина. Причем удар этот был так силен, что, разрубив тело, меч достал до седла. Второй всадник в страхе отпрянул, но из-за него выдвинулся третий, успевший все же зарядить арбалет, и выстрелил почти в упор. Стрела попала в цель, но тевтонский рыцарь лишь выругался в ответ и взмахнул левой рукой. Зажатый в ней кинжал воткнулся в лоб стрелявшему. Тот ахнул, заваливаясь набок, и мешком повис поперек седла.