Крест короля

— А за свои раны и за смерть своих товарищей благодарите императора Генриха! — сказал на прощание Тельрамунд. — Он послал вас на верную гибель, просто использовал, как охотники используют козленка, чтобы подманить медведя. С тем и оставайтесь!

После этого крестоносцы со всей возможной быстротой вернулись к Дюренштейну. Они, разумеется, не надеялись, что Ричард Львиное Сердце все еще там: Парсифаль не зря отманил их от замка. Но можно было попытаться напасть на след.

Помог тот самый крестьянин по имени Клаус, у которого друзья останавливались на пару дней перед своей первой попыткой вызволить короля Англии. Понимая, что идет на отчаянный риск (шпионы Парсифаля давно могли разузнать, в какой усадьбе скрывались посланцы Элеоноры), Фридрих навестил почтенного земледельца, и тот принял его с прежним радушием.

— О да, у нас были люди герцога! — сообщил он. — И очень интересовались, кто тут жил, сколько вас было, о чем вы говорили. Ну, я, как мог, запутал их: сказал, что сперва вас было трое, потом приехал четвертый, потом опять уехал. А о чем вы говорили, я, мол знать не знаю. Откуда же знать, коли все разговоры вы вели по-франкски? Ведь так оно и было.

— Почему же ты решил нам помочь? — улыбнувшись, спросил Тельрамунд. — Я слышал, что герцог Леопольд не обижает своих ландскнехтов.

— Это верно, — кивнул крестьянин. — По крайней мере, что касается оброка и всяких там повинностей, тут все по-людски, не жалуемся. Герцог наш, да пошлет ему Господь долгих дней, человек не вредный. Только вот если бы к его смелости да невредности еще бы капельку ума! Оно, конечно, ваша милость может оскорбиться, что я смею говорить такое о рыцаре...

— Ничего, ничего! — теперь Тельрамунд уже едва удерживал смех. — разумеется, ты ведешь себя дерзко, но со мной можно: я считаю, что уважение надо заслужить, будь ты хоть рыцарь, хоть король.

— Так ведь о чем и речь! — обрадовался Клаус. — А наш бедолага-герцог из-за своей, хм... малость скудноватой головы вечно связывается со всякими делами, от которых потом сам же бывает в накладе. Вот три года назад, почти что перед самым Крестовым походом, ввязался в войну с баварцами, притом из-за сущей ерунды — кто-то там по ошибке поохотился в его лесу. Ну так и получилось, что в самый пахотный месяц пособирал людей от земли, да еще скольких угробил! Я-то в тот раз откупился зерном и свиньями. А кончилось все тем, что пришлось Леопольду с соседями мириться, потому как иначе затеялась бы длинная война, а тут бы император приехал. Ведь покойный Фридрих, Царство ему Небесное, был крут по части непослушания. За междоусобицу мог и наказать как следует!

— Что верно, то верно, — согласился рыцарь, умевший слушать терпеливо, если надеялся в конце концов услыхать нечто важное.

— Ну вот! — Клаус почесал поясницу и ухмыльнулся. — А теперь он навязал себе на голову этого пленника — уж не знаю, кто он там, знаю только, что из-за него охрану Дюренштейна усилили в три раза, а воинам ведь платить надо! А рыцарям! Да еще и императора принесло, не к ночи будь помянут. И с ним — колдуна этого. Император-то Генрих тоже не так просто приехал и понатащил целый отрядище рыцарей и своих ландскнехтов. Из-за них мы второй месяц кряду по два оброка платили. Им, значит, на прожор!

— А теперь они, наконец, убрались восвояси? — вставил Фридрих вопрос, который давно собирался задать.

— Да вот только позавчера, — охотно ответил Клаус. — Сперва-то (четыре дня назад) уехали человек двадцать. Сам не видал, косари рассказали. Они припозднились, да так, возле дороги, на лугу и заночевали — благо при них собака была. Костер развели, луковой похлебки наварили и сидят себе. И тут — глядь едут по дороге, впотьмах, всего с двумя факелами! Тихо, будто что худое затевают. Крестьяне, однако, узнали рыцаря, что ехал впереди: он с Леопольдом на охоте был да ухитрился спьяну подстрелить домашнюю свинью. И не рыцарь он никакой, а простой охотник! Наши и зачесали репу: что ж такое — простолюдин, а в рыцарском плаще, да герб на щите? Факел-то как раз у него и был.

Фридриха не удивило такое сообщение. Про этот отряд он знал достаточно и давно догадался, что рыцари там были «ряженые». Ни Леопольд Австрийский, ни император не решились посылать своих приближенных на убой, выставляя их как приманку для Эдгара Лионского и его товарищей.

— Но, как я понимаю, был и второй отряд? — спросил Тельрамунд. — Ведь с императором приезжало куда больше двадцати человек, да и у Леопольда, сам говоришь, стража была усилена втрое.

— Ну да, — отозвался Клаус. — Второй отряд выехал тоже вечером, почти что затемно, позавчера. С ним укатил Генрих Шестой, дай ему Бог... Ну, в общем, чего там дает, то пускай и даст! И восемь рыцарей с ним, и сорок человек воинов, и придворные. Да и колдуна, наконец, унесло от нас, чтоб он всю жизнь путал свои дьявольские заклинания! И теперь в замке тихо.

— А герцог?