Крест короля

Из-за деревьев между тем показался другой всадник и приветственно помахал рукой. Навстречу рыцарю, на черном как уголь, некрупном, но статном арабском жеребце ехал юноша в такой же, как у Эдгара, кольчуге, в таком же круглом шлеме с выступом, прикрывающим переносицу, с таким же арбалетом и мечом у пояса. Из-под шлема весело глядели большие карие глаза, на свежих, как абрикосы щеках играл румянец.

Всадник как всадник. Но и рыцарь, и его конь отлично знали, кто это на самом деле.

– Что случилось, Мария? – воскликнул Эдгар, подъехав к жене и обнимая ее. – Куда это ты отправилась одна? Это же опасно!

– Ну что ты! – Она поцеловала рыцаря и залилась краской, будто не была уже больше года за ним замужем. – Дорога отсюда почти что видна. Разбойников вы перебили – твои воины вернулись в город еще утром. Но они рассказали, что ты в одиночку поскакал за главарем «пустынных волков», и я подумала – тебе может понадобится оруженосец.

– Сумасшедшая! Вот сумасшедшая… Неужто даже после рождения нашего Анри ты не образумилась? Чего ради так рисковать?

Но притворная суровость его голоса не смущала женщину. Она знала, как муж любит ее, и нет-нет да пользовалась этим…

– Я волновалась, Эдгар. И вижу, что не зря! У Брандиса седло в крови, и на твоей кольчуге тоже кровь.

– Не моя.

– Слава Богу! Но все равно мне было не по себе. Что же, ты не догнал этого Селима-пашу?

– Догнал. Но проклятый ассасин предпочел зарезаться, лишь бы не попасть в наши руки. Послушай, а с кем ты оставила малыша?

Мария улыбнулась, на ее щеках мелькнули лукавые ямочки. Когда Эдгар их видел, ему почему-то всегда хотелось тронуть их пальцем. Что он и делал постоянно.

– Анри остался с кормилицей и с королевой. Для Изабеллы он прямо как родной. Поедем домой, да? Не печалься!

Ее ласковый голос и взгляд почти совсем сгладили огорчение рыцаря. У Марии был невероятный дар: она умела понимать лошадей, собак и птиц, и они тоже понимали и слушались ее. Порой Эдгару казалось, что жена умеет читать и его мысли. Во всяком случае, она часто говорила вслух то, о чем он думал.

– Поедем, – рыцарь отпустил, наконец, талию жены и усмехнулся, подумав, как это выглядит со стороны – объятия двух воинов в кольчугах! Бр-р-р! – Поедем, «малыш Ксавье», мой верный оруженосец. Если твое чутье подсказало тебе, где меня встречать, то мое чутье сейчас говорит, что я вот-вот могу понадобиться королю.

И он вновь пустил Брандиса вскачь, зная наверняка, что Мария от него не отстанет.

Глава 2

Королевство Иерусалимское

К полудню песок так накалился под неистовыми лучами солнца, что стал, казалось, жечь даже копыта коня. Во всяком случае, породистый и рослый рыжий жеребец, хотя и утомленный двухчасовой скачкой, не сбавлял хода. Когда же в дрожащем сиреневом мареве расплавленного горизонта прорисовались контуры зубчатой стены далекого города, скакун пошел еще быстрее, торжествующе раздувая ноздри и раскидывая вокруг себя клочья пены.

Всадник, уставший почти так же, как его конь, перестал его пришпоривать, доверившись силе и упрямству прекрасного животного – раз тот завидел цель пути, то домчится туда без понуканий.

На коне были простые, но очень добротные, европейской работы седло и сбруя, на всаднике – тонкая, прочная кольчуга, немецкий шлем-шляпа, а на плечах, поверх кольчуги – белый плащ тонкой шерсти. Оружие состояло из привешенного к поясу боевого топора с длинной рукоятью, кинжала в дорогих восточных ножнах и большого лука, притороченного слева к седлу с таким расчетом, чтобы его можно было в одно мгновение отцепить и вскинуть. Колчан был за спиною всадника, и достать из него стрелу он мог с не меньшей быстротой. Размеры лука, его толщина и основательность говорили о силе воина не меньше, чем тяжесть его топора – чтобы натянуть такой лук нужна была по-настоящему могучая рука. Зато щит, что висел на правой стороне седла, был небольшой и не вытянутый, как обычно у рыцарей, но круглый – такие носили простые воины. Подтверждением «незнатности» щита было также отсутствие на нем герба либо какой-то эмблемы.

Всадник приближался к городской стене, зорко всматриваясь в линии стен и в высокие стрельчатые ворота, темневшие в одной из башен.

Эти ворота были великолепным сооружением, похожим на небольшую крепость. Огромная центральная внешняя арка как бы нависала над внутренней, которая была почти вдвое ниже и запиралась мощной дубовой дверью. Две боковые, совсем небольшие арки, такой же стрельчатой формы, как и центральная, тоже были закрыты. Над арками высоко поднималась обзорная площадка, обрамленная узорчатыми башенками. Дорога, подходя к воротам, не обрывалась возле них, а сворачивала вдоль массивной стены, далее расширяясь и подступая к другой, более высокой и мощной башне, за которой еще не виднелось, но угадывалось море.

– Остановись, путник! Кто ты такой?