Крест на Крест

Городские ворота Риги были настежь открыты. Немецкие бюргеры с трудом, согнувшись в три погибели под тяжестью собственного неподъёмного скарба, спускались по скрипучим сходням в подогнанные немецкими купцами когги. Всё — таки уболтали меня на переговорах немцы, а потому всех их пленных соотечественников я согласился вернуть назад в их фатерлянд.

Но, к моему удивлению, Рига после отъезда немцев вовсе даже и не обезлюдела. В город ежедневно прибывали латгальские и земгальские крестьяне и ремесленники, ливские рыбаки прочно оккупировали городские пристани. Городской рынок быстро оказался заполнен торговцами и их товарами и гудел от оживления, а городские площади и улицы пестрели от многолюдья.

Оставшиеся нетронутыми некоторые прибалтийские селения племени скалвов в качестве установленной для них ежегодной дани привезли янтарь. Они его собирали на Куршской косе, да и на пляжах, по всему Балтийскому взморью, янтарь можно было обнаружить.

Латышские, эстонские и западно — литовские (пруссы и др.) племена я пока никак не трогал, ограничившись верноподданническими клятвами со стороны местных племенных вождей. Усиливать переселенческий поток до краёв наполненный представителями литовских народов сейчас не было никакой возможности.

Существенно проредить численность западных литовцев, латышей, эстонцев и финнов я планировал через несколько лет, путём массовых депортаций этих народов в глубинные районы страны, а местные города, в том числе и Ригу, заселить русскими колонистами. Остаться на исконном месте обитания смогут только лишь добровольно принявшие православие прибалты, а зная упёртый характер местных, таковых и через несколько лет наберётся не очень много, ведь, в отличие от немцев, крестить огнём и мечом я никого не собирался.

Хотя по вышеназванной проблеме губернатор новообразованной Балтийской области в Риге пошатнул мою былую уверенность. По его словам, местные вельможи уже начали являться в русские гарнизоны с тем чтобы перейти православие, а самое главное — получить от лица русских властей грамоту на право владения своей родовой вотчиной. Другие, крестясь, намекали, что готовы отобрать силой вотчины у своих языческих соседей. В общем, интеграционные процессы активно пошли, и может быть, через несколько лет, массовых депортаций не случится вовсе, кто знает? Видать сильно прибалтов напугали недавние разгромы их собственных и немецких войск, а также незавидная судьба восточно — литовских племён, просто в одночасье исчезнувших с лица своей земли.

Решая с губернатором накопившиеся текущие вопросы, я рассчитывал задержаться в Рижском замке на недельку, чтобы затем на ладьях подняться вверх по водам Западной Двины и добраться, наконец, до Смоленска.

Кроме наместника, в Риге меня с нетерпением дожидались вестовые, присланные командованием «северной группой войск» из Финляндии. Северные Новгородские города перешли под власть Смоленской Руси тихо и мирно, не оказав никакого противодействия. Со шведскими крепостицами в Финляндии этот фокус получился не со всеми, часть из них попытались было оказать сопротивление, но куда там! Малочисленные шведские гарнизоны ещё были в состоянии держать в покорности чухонское население, но противопоставить хоть что — то неудержимому натиску русских полков и батальонов не смогли. Как итог, все цели, первоначально поставленные перед «северной группой войск» полностью достигнуты, а все задачи успешно выполнены — даннические финские племена, особо не задумываясь, с готовностью присягали новым — старым русским хозяевам.

На присоединённых к Смоленской Руси землях Восточной Прибалтики, включая Финляндию, кроме фортификационного укрепления и одновременного заселения русскими некоторых обезлюдевших аборигенных городков, параллельно планировалось развернуть строительство целой сети кирпичных замковых крепостиц. Соответствующий опыт у наших строителей и архитекторов уже имелся. На захваченных в прошлом году литовских землях было построено три кирпичных замка утверждённой типовой архитектурной формы.

Ядро крепости составляло четырёхугольное кирпичное здание с длинной стен в пятьдесят метров с одной проездной башней повёрнутой к дороге. Башня играла роль цитадели, имела на верху площадки для размещения стрелков и пушечные бойницы на нижних ярусах. Но главную нагрузку по размещении артиллерии в будущем должны будут играть древо — земляными укреплениями бастионного типа, что уже начали возводиться вокруг литовских крепостей.

Через башенные ворота можно было проникнуть во внутренний двор. Вокруг него по четырём крыльям тянулась двухъярусная сводчатая галерея. Приставные лестницы связывали верхний этаж с нижним. Поэтому с прорвавшимся во внутренний двор замка врагом можно было продолжать бороться, поскольку верхние этажи после сбрасывания галерейных лестниц становились полностью изолированными.