Крест Шарлотты

– Я успела выпить глоток, не больше. А теперь она пуста. Только трава осталась.

– Что за трава?

– Айя принесла чай. Сказала, дед прислал… Подожди… Я отхлебнула, и тут Мишка позвонил… Я ушла…

– Могла Инта допить из твоей чашки?

– Да она постоянно так делает. Особенно если что-то вкусное. Но этого не может быть. Зачем Айе травить кого-то? Бред!

– А это мы скоро узнаем. Я возьму три чашки, вот эту тарелку и заварочный чайник. Надо проверить.

– Как?

– Просто отвезу в госпиталь и попрошу сделать анализ остатков жидкости.

– А если они ничего не обнаружат?

– Тогда будем искать дальше.

– В госпитале у всех грязную посуду на анализ принимают?

– Нет, не у всех.

– А у тебя примут?

– У меня примут, потому что их попросит об этом один человек.

– Кто?

Не отвечая ей, Андрис набрал номер телефона и сказал в трубку:

– Мартин, нужна твоя помощь.

Мартин? Красавчик менеджер? Глуповатый позер? Или Андрис позвонил ему как другу Инты?

– А что, у Сирмайса знакомые в госпитале? – недоверчиво спросила она.

– Не думаю.

И это как понимать? Знакомых у него нет, но если попросит, ему не откажут. Кто такой этот Сирмайс?

Замешивая тесто для блинов, Лига задумалась и не услышала, как к ней подошел Андрис, поэтому, почувствовав на плечах его руки, вздрогнула.

– Тебе неприятно?

– Я задумалась, прости.

Он осторожно вынул шпильки и, распустив волосы, раскопал вчерашнюю рану.

– Болит?

– Болит, наверное. Только мне сейчас не до нее. Не могу понять, что случилось с Интой.

– Сейчас Сирмайс приедет за посудой.

– А он вообще кто? – спросила она, снедаемая любопытством.

Андрис повернул ее лицом к себе, убрал налаченную челку и, нахмурившись, осмотрел здоровенный шишак на лбу.

– Страшный? – спросила она, глядя на его губы.

– Ну так. Приличный.

Он наклонился и осторожно поцеловал ее в висок. Лига замерла. Ну вот как у него это получается? Вроде ничего особенного не делает. Подумаешь, поцеловал в лобик. А у нее сразу поджилки затряслись и сердце застучало как припадочное. Почему у нее не получается взять себя в руки и перестать таять, как мороженое, когда он рядом?

Наверное, они бы могли стоять, обнявшись, вечно, но тут внизу кто-то сказал тоненьким голоском:

– Я кушать хочу.

Они с трудом оторвались друг от друга и посмотрели на гномика, который требовательно повторил:

– Я кушать хочу. Блины есть?

Андрис легко поднял Паулса и поставил на стул.

– Меня зовут Андрис. А тебя?

– Паулс Эглитис, мамин сын.

– Почему мамин? – искренне удивился Андрис.

– Витас сказал, что я маменькин сынок. Это что значит?

Вайс моргнул.

– Это значит, что мама тебя очень любит, – выручила его Лига.

– А Витаса?

– Его тоже. Не меньше.

– Так он тоже мамин сын?

– А как же иначе?

Малыш наморщил лобик.

– Надо ему сказать, что он тоже маменькин сынок, а то он не знает.

– Иди и скажи, что через пятнадцать минут будем есть блины.

Паулс умчался в комнату, а Лига поставила на огонь сковородку, начала жарить блины и вдруг усмехнулась:

– А ты ведь так и не ответил на мой вопрос.

Она повернулась к задумчиво стоявшему у окна Вайсу.

– Какой?

– Кто такой Сирмайс, что его все слушаются?

– Я не сказал, что все, но…

– Но?

Вайс усмехнулся:

– А ты настойчивая.

– Да какое там! Меня все считают мямлей бесхарактерной. Сестра амебой называет, а Мишка… это мой лучший друг, – уточнила она, улыбнувшись, – тюленем бесхребетным.

– А твой муж тоже так считает? – не удержался Андрис и тут же пожалел, что спросил.

Она нахмурилась, но справилась с собой и, вывалив на тарелку очередной блин, ответила:

– Во время разговора с Интой он назвал меня последней дрянью. Но это… не важно. Я слабая, если честно, и сама это понимаю. Вот Инта сильная. Мы с ней вообще разные, хоть и двойняшки.

– Сильная? Но ведь это она позвала тебя на помощь, когда появились проблемы. Она и сейчас ищет у тебя поддержки. Не наоборот. Ты помогаешь людям, а со своими проблемами справляешься в одиночку. Разве не так?

– Не знаю.

Она задумчиво налила на сковородку тесто. Андрис заглянул ей в лицо:

– Это ты сильная. Сильная и смелая.

Лига подцепила лопаточкой румяный блинок и быстро перевернула. Мишка все время призывал ее расправить когти или – как там? – выставить крылья. Может, она все уже выставила, просто никто не заметил? Только Андрис. Он увидел в ней то, чего не видят другие. Даже она сама. Кто-то из них ошибается. Вот только кто?

Ее раздумья прервало бибиканье под окном. Вайс быстро разложил посуду по пакетам и вышел. Лига осторожно выглянула. Они с Сирмайсом разговаривали у машины. Все-таки Вайс – хитрюга! Так и не ответил на вопрос о Мартине! Все время отвлекал ее и уводил разговор в сторону. Где он научился так манипулировать людьми?

Когда Андрис вернулся, на столе дымилась горка блинов.

– Прошу за стол. Сейчас мальчишек позову.

Видя, что он не торопится проходить и мнется на пороге, Лига вдруг испугалась и, подбежав, схватила его за руку:

– Ты ведь не уйдешь сейчас?

– Я бы хотел довести дело до конца.

– Я тоже.

Вайс перехватил ее руку и крепко сжал:

– Я буду тебе звонить.

– Каждые пять минут.

Андрис покорно кивнул:

– И даже чаще. Ты остаешься с ребятами. Как только смогу, вернусь.