Крест Шарлотты

– Наводит на определенные мысли, не так ли? – спросил Мартин, обведя всех блестящими глазами. – Так вот, Анатоль был ярым белогвардейцем и в тысяча девятьсот девятнадцатом году возглавлял добровольческий стрелковый отряд, который довольно успешно боролся с большевиками. После войны он остался жить в Межотне, писал книги о белом движении, издавал журнал и даже сделался кирпичным фабрикантом. Скончался Анатолий Павлович в тридцать седьмом. Повезло, что не дожил до оккупации Латвии Советами.

– Он был последним из хранителей?

– Могу только предполагать, но, возможно, ты, Андрис, прав, потому что…

Мартин помолчал.

– Я уже говорил, что Ливены были в родстве с многими знаменитыми родами. Были еще Остен-Сакены, Анрепы, Поссе, Ребиндеры и русские – Мещеряковы, Панкратьевы. Среди них и Фитингхоффы. И у всех были потомки. Так вот. Девичья фамилия Илзе – Фитингхофф, или Фитингоф, как стали писать позднее.

– Ты сказал, что они с Отто даже не родственники. Если она – потомок Ливенов, то он здесь при чем?

– При Мальтийском ордене, мои дорогие друзья.

У Лиги открылся рот. Довольный произведенным эффектом, Мартин сел и закинул ногу на ногу.

– Отто – тоже весьма интересный субъект. И здесь нам снова придется углубиться в историю. Настоящая фамилия Отто – Герсдорф. Он внук видного деятеля Третьего рейха, организатора двух покушений на фюрера, полковника, а затем генерала разведки Рудольфа Кристофа Герсдорфа.

– Я слышал про покушения на Гитлера. Всех заговорщиков расстреляли.

– Кроме него. Причем ему не только удалось выжить, но и выйти сухим из воды после Нюрнбергского процесса. И знаете почему? Все это время он был членом Мальтийского ордена, к масонской ложе которого имел отношение и сам Адольф Гитлер. Забавно, что после Второй мировой войны Герсдорф создает, так сказать, филиал ордена – «Йохантер скорая помощь» – и возглавляет эту благотворительную организацию до шестьдесят третьего года.

– Он умер?

– Давно. В восьмидесятом, в Мюнхене. Но, как можно предположить, свои незавершенные дела успел передать внуку. Отто – внебрачный сын дочери Рудольфа, поэтому носил родовую фамилию.

– Они с Илзе сами все придумали?

– Нет, конечно. Впрочем, насчет Илзе я, скорей всего, ошибаюсь. Думаю, она искала не сокровища госпитальеров, а фамильные драгоценности Шарлотты. И уже давно – всю жизнь.

– Их тоже спрятали в склепе?

– Есть предположение, что вместе с ценностями ордена в тайнике хранился ларец с самыми дорогими сердцу Шарлотты Карловны драгоценностями, среди которых был орден Святой Екатерины, так называемый «Большой крест».

– Крест Шарлотты? Это его мы нашли… у Илзе?

– Да. Шарлотта славилась страстью к накопительству. Наверное, не хотела расставаться с милыми вещицами и после смерти.

– Отто знал о поисках Илзе и привлек ее в качестве сообщницы? – нетерпеливо спросил Андрис.

– Или их нашли, познакомили и вместе отправили на поиски клада. У каждого был свой мотив.

– Подождите, если сокровища были захоронены в склепе Шарлотты, почему они оказались совсем в другом месте?

– Да потому! – весело объявил Мартин. И предложил: – Слушайте, давайте продолжим за обедом. Язык к небу присох, да и есть ужасно хочется. Сутки не ел, пока гонялся за этими кладоискателями.

Ему было весело. Очи сверкали, залихватский чуб победно торчал надо лбом, щеки зарумянились от волнения. Он позвонил Уне и велел накрыть для них стол. Лига посмотрела на Андриса. Тот ответил успокаивающим взглядом.

– Принесите, что найдется. И кофе. Покрепче. Нет, какие десерты? Ничего. Мы обойдемся сэндвичами.

Он опустил трубку телефона и только приготовился продолжить разговор, как в дверь постучали.

– Войдите! – начальственным голосом разрешил Сирмайс.

Дверь тут же широко распахнулась, и в кабинет въехала блестящая тележка, уставленная наполненными снедью тарелками, плошками, а также чашками и фужерами. Над всем этим великолепием возвышались пузатый кофейник и бутылка вина. Сбоку приткнулась даже вазочка с веточками сирени. Сопровождали этот ресторан на колесах две нимфы. Губы Уны были растянуты в настолько кривую линию, что стало ясно – любезность шеф-повара зашкаливает. Байба, старательно толкая тележку и повиливая могучими бедрами, излучала такой приторный восторг, что Мартин поежился и отступил под защиту директорского стола.

– Добрый вечер, прошу поужинать, – сладко пропела Байба и сложила розанчиком малиновые губки.

– Простите за скромный выбор блюд, – поддакнула Уна и дернула хищным носом.

Вдвоем они в мгновение ока накинули на стол белейшую скатерть, шустро расставили тарелки, разлили по бокалам вино, отбежали, быстро сели на маленький диванчик у входа и сложили ручки на коленях. Мартин открыл было рот, чтобы попросить их покинуть помещение, но, посмотрев, махнул рукой. Все равно не уйдут.

– Ну раз так, давайте, что ли, выпьем по чуть-чуть, – сказал он и оглядел великолепные закуски: – Вкуснотища! Слюной можно захлебнуться!

Бокалов было только три, поэтому Андрис налил вина в две чашки. Подойти к столу нимфы наотрез отказались, и он отнес чашки на диванчик.

– За все хорошее!