Крест в круге

Борис замер под окном, случайно подслушав этот разговор сына с матерью. Ему вдруг почудилось что-то знакомое и в нотках ненависти, дрожащих в голосе маленького мальчика, и в этих безумных и страшных словах. Он вспомнил интернат и жестокие, полные отчаянной решимости глаза своего друга:

«Мой отец… Я так любил его. Отец вернулся с фронта… не один. Он привез с собой женщину. Моложе себя на десять лет. Она стала его женой. Там, на войне… А мама ждала его. Она все глаза выплакала, перечитывая его письма, она рассказывала мне, какой он герой – мой отец. И вот он вернулся. С медалями и… с новой женой. А мама… Мама больше не плакала. Она перестала выходить из дома. А потом… сошла с ума от горя. Ее увезли в больницу ранним утром. Навсегда. Отец узнал и хотел взять меня к себе жить. Но эта… ведьма… запретила ему. Она убедила отца, что в интернате, где она учительствует, мне будет хорошо. Она решила за меня мою судьбу. Решила, что я должен быть несчастлив!.. Иначе будет несчастным мой близкий человек – мой отец! Она лишила меня моих самых близких, самых любимых людей!»

Борису стало страшно. Авоська с пустыми бутылками из-под кефира выскользнула из рук и, жалобно звякнув, ткнулась в ноги.

– Мы с твоим папой давно уже не любим друг друга, – продолжала убеждать сына Галинка, – но остались просто хорошими друзьями.

– Он убьет твоего Бориса! – прорычал Николай. – Один маленький укольчик – и он на том свете!

– Твой папа – врач! – укоризненно воскликнула Галинка. – И не сможет убить человека! Врач, наоборот, дает клятву спасать людей!