Крест Великой Отечественной

Пожелаем ему успеха в его дальнейшем творчестве, а читателям – пользы и радости от прочтения этой достойной книги.

Доктор исторических наук, профессор кафедры истории ЛГУ им. А. С. Пушкина, вице-президент и почётный академик Академии военно-исторических наук, ветеран Великой Отечественной войны Фролов М. И.

Введение

Кинохроника времён Великой Отечественной войны порой доносит до нас удивительные кадры: вот священник благословляет солдат, идущих на фронт; здесь митрополит передаёт армии танковую колонну; а тут старушка крестит слабой рукой шагающих красноармейцев, и бойцы в свою очередь тоже крестятся… Они редкие, эти кадры, и почти теряются в общем потоке тогдашней кинохроники, – уже само это невольно заставляет зрителя задуматься: какова же была подлинная роль Православия в великой Победе русского народа над германским фашизмом?

Возьмём армию Гитлера: в ней действовали капелланы, правда, полулегально с 1942 года. На пряжке ремня у солдат красовалось «С нами Бог», а верующего солдата никто не привлекал к ответу за его веру… Сторонний, равнодушный наблюдатель, прельстясь этими внешними знаками, непременно должен решить, что именно Германия сражалась за Божью правду…

Однако под знаком креста нацистская армия творила дела тьмы. Неслучайно Святейший Патриарх Кирилл определил нацистский режим как человеконенавистнический. А Красная Армия, со всеми её политруками и красными звёздами, была христолюбивым воинством, совершавшим дело Божие, и спасавшей народы мира от смерти – в конечном счёте, во имя Христа. Это парадокс? Возможно. Но история знает и не такие парадоксы. Дело даже не в том, что в 1941 году Православная Церковь, истерзанная бесконечными гонениями, собрав последние силы, постаралась и словом, и делом помочь Родине. Не надо преувеличивать значение этой помощи: в те годы сил у Церкви почти не осталось, а противодействие государственного атеизма, несмотря на ряд послаблений, было всё ещё велико. Сила русского Православия была в другом: в те годы она сохранила веру в сердцах человеческих, в душах русских людей. Что это были за люди? Это – пехотинцы, которые своими телами закрывали доты, чтобы их товарищи остались живы. Это – лётчики, которые, имея возможность спастись, бросали свои горящие самолёты на колонны вражеских войск. Не мести ради, а чтобы эти колонны не дошли до Москвы, до Ленинграда, чтобы они не расстреливали там их матерей и детей. Это – солдаты, которые сами едва живые от голода, готовы были делиться с блокадниками последним куском хлеба – и делились! Это и те, кто стоял на крышах блокадного Ленинграда и тушил «зажигалки», не давая врагу сжечь город св. Петра. Как чётко и чеканно определила Ольга Федоровна Берггольц:

И каждый, защищавший Ленинград,Вложивший руку в пламенные раны,Не просто горожанин, а солдат,

По мужеству подобный ветерану

Добавим к этому, что пламенные раны – это образ, связанный со страданием Христа, но и Его прославлением. Он связан с уверением апостола Фомы, который осязал, как говорит Церковь, огненные ребра Вседержителя. Для нас, верующих, война – тайна народного страдания, тайна креста и воскресения. И всё это было Православие! Оно жило в сердцах наших воинов, оно двигало ими. Пусть и не было выражено в дорогих всем нам чеканных формулах Никео-Цареградского Символа веры. Наши солдаты по большей части не могли, не умели исповедать своё Православие словами, Никео-Цареградского Символа веры – но они исповедовали его делами. И пусть сегодня тот, кто умеет красиво говорить о своей вере, попробует повторить дела этих людей! Есть расхожее выражение: «Красная Армия стояла насмерть». Попытайтесь вдуматься в него и представить себя на месте наших бойцов, – и вы поймёте, что стоять насмерть, просто повинуясь приказу командира, невозможно. Нужно нечто большее, чем приказ: нужно, чтобы в душе жила вера. Но вера во что? В передовые производительные силы и прогрессивные производственные отношения? В грядущее далёкое царство коммунизма? Нет… Наших людей поддерживала твёрдая вера в то, что они стоят за дело поистине правое, отражают наступление вселенского зла.