Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый

«Осереднячение» деревни объективно сокращало сектор крестьянского землевладения, на котором велось товарное производство, порождало падение производительных сил. После революции существенно изменилось положение крестьянства как традиционного поставщика сельскохозяйственной продукции. До революции показатель товарности помещичьих хозяйств составлял 47% от валовой продукции, кулацких – 34%, крестьянских хозяйств – 14,7%[329]. В огне революции товарное помещичье землевладение было уничтожено, значительная часть состоятельных крестьян была вынуждена вернуться в общины (кулацкое хозяйство сократилось более чем втрое). Таким образом, были ликвидированы два товарных сектора сельского хозяйства России, производившие прежде основную часть товарной, в том числе экспортной продукции[330]

. Российская деревня превратилась в миллионы крестьянских хозяйств, ориентированных лишь на самопропитание (процент их товарности не превышал 11%[331]). В результате указанных причин произошло резкое сокращение производства товарного хлеба по сравнению с дореволюционным временем. Вновь приобретенное крестьянин терял в результате растущей инфляции, обесценивавшей его накопления.

Западноевропейский марксизм в конце ХIХ в. выдвигал требование нейтрализации крестьянства в период перехода от капитализма к социализму (этот подход сформулировал Каутский еще в тот период, когда считался выразителем и пропагандистом «правильного» марксизма): нейтральность крестьянства в борьбе пролетариата с буржуазией обосновывалась необходимостью недопущения крестьянской «вандеи». «Нейтрализация» крестьянства означала политику, направленную на то, чтобы сформировать в крестьянстве общественный слой, по крайней мере, не мешающий революции пролетариата, нейтральный, не становящийся на сторону его врагов. В данном контексте еще одна идея марксизма была воспринята и использована Лениным на практике: теоретический тезис Энгельса о возможности союза со средним крестьянством[332]

.

Диктатура пролетариата, рассматривавшаяся как форма перехода от капитализма к социализму, предполагала условие: она допустима, когда пролетариат составляет большинство населения[333]. В отличие от индустриально развитых капиталистических стран Запада, где крестьянство занимало незначительную долю в структуре населения, Россия являлась крестьянской страной (4/5 населения составляло крестьянство). В результате возникала теоретическая коллизия марксизма с российской действительностью. В размышлениях по поводу диктатуры пролетариата В. И. Ленин определил беднейшее крестьянство в качестве «полупролетариев» (в его лексиконе в первые годы Советской власти использовались термины—синонимы «беднейшее крестьянство или полупролетарии»). Под полупролетариями понимались те, кто существовал исключительно или не менее чем на половину продажей своей рабочей силы. В политическом контексте полупролетариат определялся как «все эксплуатируемые и трудящиеся»[334]

.

По расчетам В. И. Ленина, осенью 1919 г. общественная структура включала в себя: 20% пролетариата, 75% мелкой буржуазии (в том числе: 30% – бедных крестьян, 30% – средних, 15% – богатых), 5% капиталистов. Из этих данных выводилось требуемое «большинство»: 20% (пролетариат) +30% (беднота, то есть «полупролетарии») + дополнительно 15,5% (сторонников или сочувствующих из состава категории средних крестьян). Вот в таком арифметическом раскладе, в ленинских размышлениях, усматривалось новое и существенное, в противовес оппонентам, которые, по терминологии Ленина, «жуют зады» о «пролетариате» вообще: пролетариата «вообще» в действительности не существует, есть реальный показатель в конкретной ситуации: по ленинской логике, сила 51% пролетариата (то есть большинство арифметическое) на практике может оказаться слабее коллективной мощи 20% пролетариата (с учетом полупролетариев и сочувствующих), если 51% пролетариата окажется подвержен буржуазному влиянию[335]. Чтобы этого не допустить, марксистская формула «нейтрализации крестьянства» получила применение в России в виде политики «соглашения

со средним крестьянством»[336]. Таким образом, диктатура пролетариата при поддержке полупролетариата (беднейшего крестьянства), в соответствии с Программой РКП (б), принятой на VIII съезде в марте 1919 г., имела основание, чтобы начать «созидать основы коммунистического общества»[337]. Теоретический компромисс с марксизмом был найден. В расчет не принималось во внимание, что 20% пролетариата, зачисленные без оговорок в основу «большинства», сама по себе являлась достаточно разнородной массой, далекой от единого сознательного (социалистического) класса.