Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том второй

В диссертационном исследовании, в контексте методологического подхода, основанного на освещении общего, частного и особенного в изучаемой проблематике, представлена типологическая характеристика

крестьянского протестного движения. Автор работы сделал заключение о типологической общности крестьянского протеста на территории всей страны. Характеристика крестьянского движения отражает тождественные черты, закономерности и тенденции. Общность проявилась в причинах восстаний, движущих силах и составе участников повстанческого движения, идейной основе крестьянского протеста, лозунгах, военной организации повстанцев и партизанской тактике ведения борьбы, а также в методах и действиях Советского государства по подавлению восстаний. Объяснение подобной картины заключается, во—первых, в природе самого крестьянского сообщества, во—вторых, в проведении единой государственной политики на территории всей страны – политики военного коммунизма, основанной на марксистском видении строительства нового общественного устройства. Общность условий создавала характерную тождественность протеста со стороны одного и того же субъекта в лице крестьянского населения. Социальная среда и сходные экономические условия в разных местах порождали одинаковые приемы борьбы с органами власти.

В работе констатируется, что массовое движение протеста со стороны крестьянства дополнялось принципом преимущественно добровольного характера участия всех крестьянских слоев. В числе главных причин, вызвавших протестное выступление крестьянства в России, являлось повсеместное недовольство крестьянских масс политикой военного коммунизма со стороны Советского государства, основанной на чрезвычайной продовольственной диктатуре, продовольственной разверстке, милитарном характере организации труда, который проявился в тяжких для сельского населения трудовых повинностях. Причиной крестьянского сопротивления стало также возмущение методами осуществления этой политики. Первоначальные обещания Советского государства (Декрет о земле, Декрет о мире) породили надежды и ожидания в крестьянской среде. Крестьянство ожидало от новой власти обещанного решения, в духе Декрета о земле, земельного вопроса: вся земля должна поступить в непосредственное распоряжение производителя – трудового крестьянства по уравнительно—трудовой норме, то есть обеспечивать возможность получения потребительной нормы на основе собственного труда. Подобные настроения по поводу отношения к государству в крестьянской среде подогревались психологическим ощущением собственной силы: солдат—крестьянин возвращался в деревню с войны, как правило, с оружием и уверенностью недавнего фронтовика. Однако надежды сменились глубоким разочарованием и отчуждением от большевистской власти. Крестьянская революция в деревне, основанная на идеале уравнительной справедливости, расходилась с политикой большевистской власти. Ожидавшаяся трудовым крестьянством социализация земли трансформировалась в рамках государственной политики в национализацию. Но этим дело не ограничилось. Продукт крестьянского труда (хлеб в первую очередь) подвергался отчуждению от производителя в виде пресловутой «выкачки». Одновременно ожидания, порожденные Декретом о мире, воплотились на практике в разочарование, связанное с переходом к всеобщей мобилизации в виде принудительного набора в Красную Армию. Политика военного коммунизма породила не только системный экономический кризис, но и острый политический кризис, создавая оппозицию правящей власти: основная часть населения страны выражала как пассивное, так и активное противодействие политике Советского государства, вылившееся в массовые и длительные по времени крестьянские вооруженные восстания по всей территории Советской Республики.

В книге показано, что документы Советского правительства имели жесткие формулировки: виновные в уклонении от уплаты продразверстки, а также представители власти, не обеспечившие выполнение заданий, подлежали заключению в концентрационные лагеря как изменники делу революции с конфискацией их имущества. Для выполнения заданий в деревню направлялись вооруженные продотряды. Никакого детального учета хлеба в деревне, который считался «излишками», не проводилось. В распоряжении Наркомата продовольствия не было статистических данных о посевных площадях и урожайности, поскольку в годы революции и Гражданской войны статистикой не занимались. Планы продразверсток исчислялись на основе сохранившихся дореволюционных данных, которые обескровленная войнами и революцией российская деревня в неурожайные 1920—1921 гг. была не в состоянии выполнить.