Крестьянский брест, или предыстория большевистского НЭПа

Поистине нет предела совершенству ни в чем. Мы уже сочли декрет о государственном регулировании и проекты превращения разверстки в натуральный налог — вершиной военно-коммунистической мысли, но вот проект Кранца открывает нам новые горизонты. Или, например, другой проект — М. Рудоминера, также поступивший к Ленину в конце января — начале февраля 1921 года. Там уже несколько иной ракурс, главное внимание уделено промышленности, единственным средством к восстановлению которой автор считает создание Революционного Технического Совета по типу РВС, призванного блюсти твердую революционную волю. «Революционный Технический Совет и Красные Армии Труда — вот исходные пункты нового пути и его первый этап»[551], — считает Рудоминер. По нашему мнению, путь этот совсем не нов, а является последовательным продолжением курса на милитаризацию экономики, возникшим как альтернатива действительно новой экономической политике, в то время уже делавшей свои первые шаги.

Война после войны и решение о переходе к продналогу

Никогда за три послеоктябрьских года советское правительство и партийное руководство не чувствовало такой уверенности и прилива сил, как в последние месяцы 1920 года. Осенью нейтральная Рига приняла в свои стены советскую и польскую делегации, которые 12 октября заключили предварительные условия мирного договора, а 18 октября были официально прекращены и без того выдыхавшиеся военные действия между двумя армиями.

Командование Красной армии получило возможность сконцентрировать силы против незначительной группировки врангелевских войск, 7–11 ноября советские войска преодолели укрепления крымских перешейков, и 17 ноября с последней группировкой южной контрреволюции все было кончено. В горах и лесах Советской России укрылись только жалкие остатки некогда грозных белогвардейских армий.

На хозяйственном фронте отлаженный продовольственный аппарат ударными темпами вел выкачку хлеба у крестьян и гнал его в промышленные районы. Продовольственный паек рабочих Москвы и Петрограда приобрел небывалые для последних лет размеры и регулярность. Н. И. Бухарин радостно сообщал на конференции московских коммунистов, что если раньше на каждом рабочем собрании и митинге выступавшие получали массу записок по продовольственному вопросу, то «теперь всем известно, что на рабочих собраниях таких записок почти не получается»[552]

. Совершенно отсутствовали обычные раньше записки о свободной торговле, о заградительных отрядах и т. п.

Накормленные рабочие увеличивали производительность труда. Промышленность в ноябре—декабре начинает наращивать выпуск продукции. ВСНХ на 1921 год планирует почти двойное увеличение программы производства. Знаменитый приказ № 1042 наркома путей сообщения Л. Троцкого, установивший военные методы в организации ремонта паровозов, принес ощутимые результаты, и самый разрушенный участок народного хозяйства — железнодорожный транспорт — также переживал подъем. Сократилось количество «больных» паровозов и вагонов, увеличился объем перевозок.

Военно-коммунистическая организация экономики, созданная во время войны и для ведения войны, казалось, полностью доказывала свою эффективность и пригодность в условиях мирного времени. Экономические ведомства спешили придать завершенный централизованный характер отраслям народного хозяйства. 24 ноября 1920 года Совнарком принял долго готовившееся постановление о воспрещении советским учреждениям, предприятиям и общественным организациям приглашать контрагентов, уполномоченных и подрядчиков для производства заготовительных, восстановительных, строительных и других работ. 29 ноября ВСНХ принял постановление о национализации всех частных промышленных предприятий с числом рабочих более 5 при наличии двигателя и более 10 при отсутствии двигателя. Последовательная централизация экономики открывала заманчивую возможность создания всеобъемлющей системы государственного производства и распределения и ликвидации денежной системы.

Помимо использования запасов царского режима и слабой работы остатков промышленности, государственные доходы, за счет которых большевики вели гражданскую войну, складывались из двух источников — эмиссии и продразверстки. Первоначально в силу слабости госаппарата главную роль играла эмиссия, безграничный выпуск денежных знаков. Но денежная система имеет особенность в том, что ее смерть наступает от раздувания собственного объема малоценной физической массы, вследствие чего эту «ожиревшую тушу» окончательно сводит в могилу ее хроническая болезнь — инфляция. По мере умирания денежной системы и усиления государственного репрессивного аппарата главное значение как источника государственных доходов к последнему году войны приобрела продовольственная разверстка.

^{(Цифры обозначают миллионы золотых рублей.)[553]}