Крестный отец

– Ты бы так и так предложил Нино выпить. Хотел показать, что плевал ты на мои предупреждения. Помнишь, как после операции на горле ты предложил мне стать твоим личным врачом? Я отказался, потому что знал: мы не сойдемся. Врач должен считать себя Богом; он верховный жрец в современном обществе и заслужил этот статус. Ты бы никогда так ко мне не относился. Я был бы для тебя кивающим божком, как те врачи, которых вы держите в Голливуде. Откуда вы вообще их берете? Господи, они правда ничего не смыслят или им совершенно все равно? Знают, что с Нино, но не лечат, а дают препараты, поддерживающие активность. Ваши врачи носят шелковые костюмы и целуют тебе зад, потому что ты крутой кинодел, а ты считаешь их первоклассными спецами. Ведь они все такие сострадательные, да? Но им глубоко начхать, жив ты или нет. А у меня есть хобби – неблагодарное, конечно, – спасать людям жизнь. Я не помешал тебе дать Нино стакан, чтобы ты увидел, что может произойти. – Джулз подался вперед, однако говорил по-прежнему ровно и спокойно. – У твоего друга почти терминальный случай, ты понимаешь? Без лечения и строгого медицинского ухода ему конец. При его давлении, диабете и вредных привычках не сегодня завтра может случиться кровоизлияние в мозг. Он буквально взорвется. Представил?.. Я именно для этого сказал про психушку, иначе ты и пальцем не пошевелишь. Скажу еще проще: поместишь друга в лечебницу – спасешь ему жизнь. В противном случае можешь прямо сейчас с ним попрощаться.

– Джулз, милый, не надо так, – прошептала Люси.

Врач поднялся. Джонни Фонтейн удовлетворенно заметил, что тот перестал быть отстраненным, да и голос утратил монотонность.

– Думаешь, я впервые в подобной ситуации? Нет, я каждый день общался с людьми вроде тебя. Люси говорит «не надо так», но она не понимает, о чем речь. Знаешь, я когда-то увещевал пациентов: «Не ешьте так много, или умрете. Не курите, или умрете. Отдохните, или умрете от переработки. Не налегайте на алкоголь – умрете». И никто не слушал. Почему? Потому что я не говорю «вы умрете завтра». Что ж, а тебе скажу: Нино вполне может умереть уже завтра. – Джулз подошел к бару и смешал себе коктейль. – Ну, Джонни, теперь поместишь Нино в лечебницу?

– Надо подумать…

Джулз залпом выпил и налил еще.

– Знаешь, что самое забавное? Можно докуриться до смерти, допиться до смерти, заработаться, даже объесться. Все это нормально. Единственное, чего нельзя сделать по медицинским показаниям, так это дотрахаться до смерти. – Он помолчал, допивая коктейль. – Хотя даже тут проблемы – по крайней мере, для женщин. У меня были пациентки, которым категорически противопоказано рожать. «Это опасно, вы можете умереть», – говорил я им. А через месяц они являются, все такие цветущие, и с порога: «Доктор, по-моему, я беременна». Тест, конечно же, положительный. «Это опасно!» – кричал я; тогда мой голос был эмоциональнее. А они только улыбались и говорили: «Мой муж и я – верующие католики».

В дверь постучали, и двое официантов вкатили тележку с едой, кофейниками и серебряным сервизом. Джонни позволил им поставить раскладной столик, а потом отпустил.

Троица принялась есть заказанные Люси горячие бутерброды и пить кофе. Джонни откинулся на спинку кресла и закурил сигарету.

– Значит, ты у нас спаситель. Почему тогда стал аборционистом?

Люси впервые вмешалась в их разговор:

– Он хотел помогать несчастным девушкам, которые могли бы совершить самоубийство из-за нежелательной беременности или прервать ее каким-нибудь опасным для жизни способом.

Джулз с печальной улыбкой посмотрел на невесту и вздохнул.

– Если бы все было так просто!.. У меня, как сказали бы в бейсболе, надежная рука, и поэтому я стал хирургом. Причем я был настолько хорош, что сам себя запугал до чертиков. Я разрезаю какому-нибудь бедняге живот и вижу, что он умрет. Я делаю операцию, но знаю, что рак или опухоль вернутся, однако отправляю пациента домой с улыбкой и кучей пустых обещаний. Или приходит несчастная девица, и я отрезаю ей одну грудь. Через год она возвращается, и я отрезаю вторую. А еще через год выскабливаю ей внутренности, как выскабливают семена из канталупы. И после этого она все равно умирает. А мужья продолжают звонить и спрашивать: «Как там анализы? Как там анализы?»