Крестный отец

– Пойми, все, что произошло между мной и твоим отцом, – это исключительно бизнес. Я глубоко уважаю дона Корлеоне и молил бы его взять меня на службу. Однако твой отец – человек старых взглядов. Он противится прогрессу. Мой бизнес – это дело будущего, волна, которая принесет всем несметные миллионы долларов. Однако твой отец решил помешать мне из-за каких-то оторванных от реальности предрассудков. Тем самым он навязывает мне и другим свою волю. Да, да, знаю, он сказал «делай свое дело», но мы-то оба понимаем, что это невозможно. Так или иначе мы задеваем интересы друг друга. Иными словами, он прямо запретил мне вести дело, а я человек гордый и не допущу, чтобы мне указывали. Потому я и совершил то, что совершил. Должен сказать, что меня молчаливо поддерживают все Семьи Нью-Йорка, а Татталья даже стали моими партнерами. Если конфликт затянется, то Корлеоне окажутся одни против всех. Будь твой отец на ногах, вы бы справились. Однако, не сочти за неуважение, старшему сыну далеко до крестного отца. Да и ваш ирландец-консильери, Хейген, тоже не Дженко Аббандандо, упокой Господь его душу. Так что я предлагаю перемирие. Мы прекратим вражду, пока твой отец не поправится и не сможет принять участие в переговорах. Татталья после моих увещеваний согласились не мстить за смерть Бруно. Заключим мир, а я пока буду зарабатывать деньги и заниматься своим бизнесом. Я не прошу о сотрудничестве, лишь прошу вас, Корлеоне, не вмешиваться. Это и есть мое предложение. Я так понимаю, ты имеешь право его принять?

– Расскажи подробнее, как ты планируешь начать свой бизнес, – произнес Майкл тоже по-итальянски. – Что именно требуется от моей Семьи и какую выгоду мы можем из всего этого извлечь?

– Значит, ты хочешь услышать подробности?

– Я хочу услышать главное: твердые гарантии, что больше покушений на моего отца не будет, – серьезно произнес Майкл.

– Какие гарантии я могу дать? – Солоццо всплеснул руками. – Это ведь я жертва. Свою возможность я упустил. Ты явно переоцениваешь мой ум, дружище.

Теперь Майкл знал наверняка, что Солоццо просто хочет выиграть время и скоро предпримет еще одну попытку убить дона. Однако самым прекрасным было то, что Турок считал Майкла полным салагой. По телу снова разлилась сладкая прохлада.

Он скривил лицо.

– Что такое? – насторожился Солоццо.

– Вином поджало, – слегка смущенно пробормотал Майкл. – Не могу больше терпеть. Разрешишь сходить в уборную?

Солоццо напряженно вгляделся в глаза Майклу, потом грубо сунул руку ему между ног и ощупал в поисках оружия. Майкл сделал возмущенное лицо.

– Да чист он, – бросил Маккласки. – Я такой шпаны обыскал без счета.

Солоццо напрягся. Очень ему это не понравилось. Он переглянулся с человеком за столиком напротив и указал головой в сторону уборной. Человек кивнул – мол, все проверил, внутри никого.

– Только недолго, – нехотя процедил Солоццо.

Он нервничал. Чутье у него что надо.

Майкл поднялся и ушел в туалет. В писсуаре под решеточкой лежал розовый брусок мыла. Майкл зашел в кабинку. От напряжения его и правда прижало. Быстро отлив, он сунул руку за эмалированный сливной бачок и нащупал там небольшой тупоносый пистолет, приклеенный скотчем. Оторвал его, вспомнив слова Клеменцы, что об отпечатках на клейкой ленте можно не беспокоиться, затем сунул пистолет за пояс и застегнул пиджак. Потом сполоснул руки и намочил волосы. Вытер платком отпечатки с крана. Вернулся в зал.

Солоццо сидел лицом ко входу в туалет, подозрительно щурясь.

– Фух, полегчало, – выдохнул Майкл и улыбнулся.

Капитан Маккласки уже уминал спагетти с телятиной. Человек у дальней стены поначалу напрягся, но теперь расслабился.

Майкл вернулся на свое место. Он помнил, что ему сказали так не делать, что стрелять нужно сразу же после выхода из туалета. Однако то ли из-за ступора, то ли из-за инстинкта не послушался. Чутье подсказывало, что стоит ему сделать резкое движение, как его пристрелят. К тому же ноги вдруг стали ватными – видимо, от страха, – и сидя он чувствовал себя спокойнее.

Солоццо близко наклонился к нему и начал о чем-то вещать. Под столом Майкл незаметно расстегнул пиджак. Он делал вид, что внимательно слушает, но не понимал ни слова. Слова Турка казались абракадаброй. В ушах била кровь. Правой рукой Майкл вытащил из-за пояса пистолет. Подошел официант принять заказ, Солоццо отвлекся, и тогда Майкл, толкнув левой рукой стол, приставил пистолет прямо к голове Солоццо. Реакция у Турка оказалась кошачья, и он даже успел отдернуться, но Майкл был моложе и быстрее. Пуля попала точно в висок, между глазом и ухом, и вылетела с другой стороны вместе с крошками черепа и фонтаном крови, забрызгавшим фартук застывшего в ступоре официанта. Одного выстрела было явно достаточно. Последним усилием Солоццо повернул лицо к Майклу, и тот увидел, как жизнь в глазах гаснет, будто свечку задули.