Крестом и булатом. Вторжение

– Использование фашистами какого то выражения не умаляет его достоинства, – наставительно сказал Владислав. – К тому же история – такая запутанная штука, что ни в чем нельзя быть уверенным. Может, лет через двадцать тридцать про нас будут говорить гадости и сравнивать с эсэсовцами. А может, и нет... Мы живем в стране с непредсказуемым прошлым, правильно Задорнов говорит. Тот, который юморист... Хотя лично меня радует тот факт, что о нашей миссии не осведомлены власти. Некому будет описывать наши похождения. Если, конечно, кому нибудь из нас не придет в голову заняться литературой...

Вася Славин почесал затылок.

– Не придет, – за всех ответил Кузьмич.

* * *

Секретарь Совета Безопасности России был худ, высок и улыбчив. Но, несмотря на его интеллигентные манеры и внешнюю открытость для пишущей братии, его словам особенно не доверяли. Сергей Петрович Иванцов умел пространно и доверительно отвечать не по существу вопроса, так что к концу его речи сущность комментируемой проблемы оставалась столь же покрытой завесой тайны, как и в начале разговора.

Для чиновника подобная скрытность, конечно же, хороша. Она позволяет маскировать за набором стандартных фраз как конкретные шаги руководства страны в закрытых от широкой общественности областях управления государством, так и собственную некомпетентность. И никогда точно не известно, что же скрывает «слуга народа» – то ли секретные сведения, то ли личное незнание вопроса.

В кругу доверенных лиц или в общении с Президентом Сергей Петрович резко менялся. Исчезала обезоруживающая собеседника улыбка, взгляд становился холодным и пронзительным, пропадали устало отеческие нотки в голосе и вялость в движениях. В такие минуты Иванцов более походил на «волкодава» из спецгруппы Службы Охраны, чем на утомленного кабинетной работой кремлевского чиновника.

– Что с норвегами? – сухо спросил одетый по летнему Президент, покачиваясь в плетеном кресле и вытянув тронутые загаром ноги.

– В пятнадцать ноль семь судно отошло от причала. Будут на месте послезавтра к вечеру.

– Черт, поздно...

– Раньше никак.

– Каково твое мнение? – с Иванцовым Президент работал давно, не один десяток лет, и совершенно естественно, что при личном общении они были на «ты».

– Не знаю, – Секретарь Совбеза посмотрел на залитое вечерним солнцем море. – Я в деталях спасательной операции разбираюсь слабо. У экспертов прогноз неутешительный.

– Тебе кажется, что я что то не так делаю? – Президент сжал зубы.

– Володя, не нервничай. Твое присутствие в Североморске вряд ли что нибудь изменит. Там и без нас достаточно начальников. Ты совершенно правильно сказал, что не стоит пугать и без того перепуганных адмиралов своим внезапным визитом.

– Теперь я не уверен, что поступил правильно, – признался Глава Государства.

– Ты что то не договариваешь...

– Верно, – Президент положил ладони на подлокотники кресла. – Не договариваю... Сам не могу понять, что меня беспокоит. Вроде ни перед кем не виноват, но ощущения поганые. Будто подставили...

– Конкретнее можешь?

– Попробую... Понимаешь, Сережа, я ведь сразу хотел ехать, еще в воскресенье. Как чувствовал, что не все так, как доложили. Но Стальевич с министром обороны попросили подождать чуть чуть... В понедельник опять. Но тут академики на встречу прибыли... И Самохвалов с Зотовым доложили, что они на лодку электричество и воздух вот вот подадут. Не поехал... Вчера снова отвлекли, успокоили. А сегодня – сам знаешь. Все ведущие новостей как с цепи сорвались.

– Если сейчас поедешь, плохо получится.

– А если не поеду – тоже ничего хорошего.

– Согласен...

– Вот потому и ощущение, что подставили.

– Не у тебя одного...

– Что ты имеешь в виду?

– У меня эта мысль еще в понедельник появилась, – Иванцов откупорил бутылку «боржоми». – Когда сопоставил доклад Зотова об окончании учений и реальное положение дел. Он же опытный адмирал, должен был понимать, что это не рядовая авария. Но информировал только о том, что «Мценск» лег на грунт. Хотя лодкам такого класса на дно ложиться не положено. Не предназначены они для этого, у них люки забора воды для охлаждения внешнего контура реактора как раз под днищем находятся. Вмиг илом забьются! К тому же там глубина то тьфу, всего сто метров. Экипаж в индивидуальных спаскостюмах должен был всплыть. Ан нет! И по причинам аварии достоверной информации до сих пор не пришло...

– Минобороны докладывает о лодке НАТО.

– Тогда где эта лодка? – Секретарь Совбеза сверкнул глазами. – У «Мценска» разбит нос. Значит, это не его таранили, а он таранил. По всему выходит, что чужая субмарина должна лежать рядом. А ее нигде нет. И потом – «Мценск» имеет водоизмещение почти двадцать четыре тысячи тонн. Ударные лодки типа «Лос Анджелес» – меньше восьми. Не вяжется с тараном. Скорее мы бы потопили американцев, а не наоборот...

– Я тоже об этом думал.

– Вот именно. Что то они химичат. Причем всем кагалом – и Сергиенко, и Самохвалов, и Зотов, и весь штаб Северного флота. А Стальевич им в этом способствует...

– Накрыли своими бомбами? – предположил Президент.