Крестом и булатом. Вторжение

Радиолюбитель из Мурманска немного обалдел, когда пятого августа двухтысячного года на открытой частоте и открытым текстом услышал переговоры капитана крейсера «Адмирал Молотобойцев» с базой в Североморске.

Видать, на флоте новой России начался такой бардак, что шкиперам атомных посудин уже лень заниматься шифровкой сообщений, и они ничтоже сумняшеся выходят в общий эфир.

Мурманчанин минут десять послушал ругань высших офицеров Северного флота, обсуждавших какие то мелкие царапины на форштевне «Молотобойцева», нехватку специальной краски для покрытия ободранного участка корпуса, утерянные во время учений две резиновые лодки и прочие хозяйственные проблемы, заскучал и переключился на частоту Би Би Си, успев как раз к началу передачи о малоизвестных исполнителях тюремных романсов.

Если бы радиолюбитель не изменил настройку своего приемника и включил бы аудиозапись переговоров, то следующие полчаса эфира могли принести ему несколько миллионов долларов. Радио– и телестанции дрались бы за право первыми донести до своей аудитории правду о трагедии атомохода «Мценск».

Но мурманчанин ничего этого не сделал, предпочтя адмиральскому мату хриплые распевки уголовников.

* * *

Александр Лейбович Семисвечко появился в полутемном зале суперэлитного московского ресторанчика в тот момент, когда пригласивший его на деловую встречу Рома Абрамсон уже начал терять терпение. Визитер опоздал почти на двадцать минут, что в мире большого по меркам российских олигархов бизнеса считалось явлением совершенно недопустимым.

Но Семисвечко мог себе позволить отступление от общепринятых правил.

Честно говоря, на все правила ему было совершенно наплевать. В том обществе, где он вращался последние годы, правила устанавливали те, кто имел кошелек наибольшей толщины или стоял ближе всех к государственной кормушке.

Да и обрюзгший в свои тридцать три года, вечно небритый Ромочка тоже пунктуальностью не грешил.

Семисвечко плюхнулся за столик, пожал вялую и липкую ладошку Абрамсона, молча ткнул пухлым пальчиком в строчки меню и положил локти на белоснежную скатерть. Официант умчался исполнять заказ.

– Ну? – гуняво спросил Александр Лейбович.

– Принес расклад? – засуетился Абрамсон.

– Естественно. Ты меня за этим звал? Бумаги можно и по факсу скинуть...

– Не скажи, – Роман понизил голос.

– В шпиёнов поиграть решил? – поморщился визави.

– Саша, не надо так...

– А как надо? – насмешливо поинтересовался Семисвечко.

Абрамсон со своим старшим товарищем и патроном Березинским стремительно теряли расположение кремлевской верхушки и вызывали у остальных крупных коммерсантов все нарастающее чувство брезгливости. В мире российского бизнеса, очень тонко чувствуют слабину и не упускают возможности подтолкнуть оступившегося или добить упавшего. Несмотря на клятвы в вечной дружбе и совместные прибыльные проекты.

Но если с Березинским уже было все ясно, то насчет Абрамсона у бизнес сообщества еще оставались некоторые сомнения. Того гораздо меньше затронули изменения кремлевских персоналки и связанные с этим рокировки у кормушки, что наводило опытных собратьев по коммерции на мысли об особенных отношениях Абрамсона с командой свежеизбранного Президента. Из чего вытекало, что Романа лучше пока не трогать. По крайней мере, в открытую...

Абрамсон надул лоснящиеся от жира губки.

– Надо по уму. Факсы нынче штука ненадежная.

– Да брось ты... – отмахнулся Семисвечко.

– Нет, не брось! – неожиданно резко рыкнул Абрамсон. – Тебе примера Индюшанского с Бобковичем мало? Тоже думали, что все обойдется, документики в электронном виде держали... И что вышло? Сейчас половина их файлов у фээсбэшников...

– Ну и чо? – Александр Лейбович пожал плечами. – Вову отпустили, дело закрыто.

– Еще не совсем...

– Как это не совсем?

– А так! – зло выдохнул Абрамсон. – Есть сведения, что это был только первый этап. Через месяц другой Индюка забьют в клетку всерьез и надолго. Если только тот заранее не сбежит... Бумаги, что он с «Газпромом» подписал, – фуфло. Подтереться и выбросить. Любой европейский суд опротестует. Особенно после того, как один из протоколов наш министр пропаганды завизировал. Он же госчиновник, а западники к этому очень серьезно относятся. Раз расписался – значит, интерес имеет. По всем законам выходит, что министр госпропаганды Зозуля – коррупционер...

– Кто в клювике принес? – серьезно спросил Семисвечко.

– Стальевич. А Дима Якушко подтвердил... – Якушко у Стальевича в замах ходит, – Александр Лейбович скривился, – одна команда.... Что один ляпнет, то другой тут же поддерживает. Якушко после отставки Деда суетится, ему выслуживаться по новой надо...

– Мой человек вчера со Степашко базарил. Тот же цвет.

– Ну и хрен с ними! – Семисвечко набулькал себе швейцарской минеральной воды по пять долларов за поллитровую бутылку. – Это проблемы Индюка. Сам вписался, пусть сам и решает... Никто его не заставлял против Штази на выборах играть. Скорешился с Яблонским, пущай на пару и расхлебывают. Яблочный Индюк – это даже не смешно. Надо было заранее все продумать...

– Так то оно так...