Крестоносцы на Востоке

«Крестовым походом „ястребов"» назвал американский журналист Гарри Фримен кампанию клеветы против миролюбивой внешней политики Советского Союза, развязанную в США противниками международной разрядки (вроде сенатора Генри Джексона и профсоюзного босса Джорджа Мини) летом 1977 г., накануне белградской встречи представителей государств, подписавших в 1975 г. соглашение в Хельсинки. Аналогичным образом определил словесные атаки заокеанских антикоммунистов на СССР ассистент Чикагского университета Ч. Липсон, специалист по международным отношениям: употребляемые при этом «формулировки нравственного крестового похода, — предостерегающе заявил он 19 августа 1978 г. в газете „Нэйшн", — могут причинить различные неприятности США».

«Альянс крестоносцев», — гласил заголовок заметки в «Правде», сообщавшей в конце ноября 1977 г. о том, как линия политического поведения ультрареакционных лидеров христианско-демократической партии в ФРГ сомкнулась с политическим курсом южноафриканских расистов и чилийской военно-фашистской хунты. Практически, писал автор заметки, присланной из Бонна, те и другие — участники «альянса крестоносцев» против свободы в демократии. «Крестовый поход НАТО в Африке» — в таких словах характеризовала в июне 1978 г. французская печать усилившееся тогда вооруженное вмешательство натовских стран в политическую жизнь Черного континента.

Выражение «крестовый поход» прочно вошло и в язык международной дипломатии. «Тем, кто призывает к организации крестового похода против Страны Советов, следовало бы не забывать, чем заканчивались подобные походы против нашей страны в прошлом. Исторический опыт уже показал несостоятельность подобных расчетов», — указывалось в ноте МИДа СССР, врученной посольству КНР 19 мая 1977 г. для передачи правительству КНР (в связи с принявшей широкие масштабы враждебной Советскому Союзу кампанией китайской пропаганды).

Это лишь несколько примеров исторических метафор, к которым прибегают, чтобы ярче оттенить реакционный характер деятельности особенно упорствующих, яростных врагов мира и социализма, современных крестоносцев, будь то расисты-куклуксклановцы («крестоносцы в белых балахонах»), антисоветчики из американского общества «Крестовый поход за свободу» или собравшиеся в июне 1978 г. в Брайтоне представители военщины и деловых кругов многих капиталистических стран, призвавшие к созданию международного объединения «Синий крест за свободу», призванного субсидировать антикоммунистические акции.

Подчас, впрочем, приходится встречаться и с другим, прямо противоположным осмыслением «крестоносных понятий», когда они обозначают благое, доброе, справедливое общественное дело. Правда, в нашем словаре такое словоупотребление — редчайшее исключение, да и то давно уже сделавшееся достоянием истории. Так, в 1918 г., во время гражданской войны, по призыву большевиков были организованы продовольственные отряды, в чью задачу входило изъятие хлебных излишков, припрятанных кулаками, и распределение зерна среди голодающих рабочих и сельской бедноты. В связи со смелыми действиями одного из таких продотрядов, созданных в Тамбовской губернии, в «Правде» была напечатана статья «Крестовый поход»: под крестовым походом имелись в виду революционные акции отважных продотрядовцев, которые, защищая дело социалистической революции, не щадили своей жизни в борьбе с деревенскими мироедами. В дальнейшем, когда историки-марксисты глубже разобрались в истинной сути средневековых рыцарских войн на Востоке, слова «крестовый поход» у нас перестали применяться в положительном смысле.

Однако в политической публицистике и в художественной литературе Западной Европы и США крестовые походы продолжали и поныне продолжают истолковываться чаще всего именно как пример бескорыстного, отмеченного искренним воодушевлением служения вполне достойным целям. Иной раз даже прогрессивно настроенные писатели и художники прибегают в своих произведениях к образам и сравнениям, навеянным как раз такого рода устоявшимися представлениями (восходящими ко временам романтизма — к началу XIX в.).