«Крестоносцы» войны

На минуту Трой забыл о своих терзаниях и увидел по смягчившемуся взгляду Карен, что ей жаль его. — Вы очень добры ко мне. Я чувствую, что вам хочется меня утешить. — Он нахмурился. — Ничего не поможет, мисс Уоллес. Я окончательно запутался.

И он снова вернулся к тому, что не давало ему покоя:

— Я был обязан заранее подумать, что здесь потребуется, заранее все достать! Это мой прямой долг как командира! Ведь мне бы и в голову не пришло выступать без боеприпасов!

— Но как вы могли предугадать, что здесь творится!

— Может, вы правы. Не знаю… Я ничего не знаю. Хочу только одного — уйти отсюда. Хочу в бой, сражаться с врагами. И пусть война поскорее кончается, так чтобы забыть все это к черту.

Она представила себе, как он будет стараться забыть. Пройдут годы, и что бы он ни делал, о чем бы ни думал, вдруг рука сама поднимется к глазам… прогнать, стереть воспоминание о скелетах, копошащихся на земле в лагере «Паула», воспоминание о людях, которых он вел в бой и которые погибли в бою.

— Не сдавайтесь, — сказала она. — Делайте все, что сможете сделать, и пусть ваша совесть будет спокойна.

Сердце у Троя дрогнуло, он сдвинул в сторону ворох бумаг, лежавший на столе между ними, и сжал ей руку. — Спасибо… Спасибо вам.

Она не отняла своей руки.

И тут же ее взгляд упал на то, что лежало поверх бумаг, которые отодвинул Трой. Это была книга в переплете с каким-то странным рисунком.

Он увидел, как изменился у нее взгляд, отпустил ее руку, быстро сунул книгу под бумаги.

— Что это? — спросила Карен.

— Я не хотел, чтобы она попалась вам на глаза. Я разглядывал ее, когда вы вошли. Вот теперь сам виноват.

— Но что это?

— Я не знаю, что написано в этой книге, — медленно проговорил Трой, — но переплет ее сделан из татуированной человеческой кожи. — Он вскочил и быстрым движением поднес свою флягу к ее губам. — Выпейте, Карен! Что с вами? Очнитесь!

Около тридцати эсэсовцев, включая Видеркопфа, убереглись от разъяренных американских солдат. По приказу Троя их заставили убирать мертвых. Дрожащие от страха, ошеломленные своим внезапным падением с вершин власти, эсэсовцы вышли за зону, повязав нос и рот платками, чтобы не подхватить какую-нибудь заразу от трупов. Заключенные молча наблюдали за своими бывшими властелинами, не проявлявшими особого рвения к такой работе.

Те из заключенных, которые были покрепче, пробрались в казармы. Там были оружие, обувь, обмундирование, консервы. Солдаты Троя, снявшие со всего этого сливки, не препятствовали грабежу.

Трой был связан в своих действиях по рукам и ногам, потому что ему приходилось держать значительные силы вне лагерной зоны на случай внезапной атаки немцев. На то, чтобы поддерживать порядок в самом лагере, выдавать продовольствие и оказывать медицинскую помощь больным, у него осталось около ста человек.

Чем больше Трой приглядывался к тому, что творилось в лагере, тем больше чувствовал он всю тяжесть своих обязанностей. Американский военный врач, капитан медицинской службы, затащил Троя и Иетса в больничный барак.

— Вот, полюбуйтесь! — сказал он и откинул одеяло с лежавшей на койке женщины, груди которой представляли собой сплошные гноящиеся раны. — Я сделал ей укол морфия. Она скоро умрет.

— Боже милостивый! — воскликнул Трой. — Для чего они это делали?

— Вероятно, для того, чтобы искусственным способом вызывать рак, — ответил врач. — Лейтенант Иетс, может быть, вам удастся узнать что-нибудь от других больных?

Несколько вопросов, заданных Иетсом, сразу подтвердили эту догадку.

Капитан медицинской службы подергал себя за усы.

— Но это безумие! — сказал он. Потом повернулся к Трою. — Как же мы поступим с людьми, которые делали такие вещи, и с теми, кто допускал, чтобы это делалось?

Борясь с желанием убежать, спрятаться от всего этого, Иетс проговорил язвительно:

— Капитан Трой намерен сохранить им жизнь.

— Сохранить жизнь? — повторил врач. — Ну, это его дело — он командир. Но здесь я хозяин, и решение остается за мной. Черт подери! Если б у меня действительно было право поступить по-своему! Я бы прекратил мучения этих обреченных!

Трой схватился за голову. Все против него, но он должен предотвратить насилие, сохранить порядок в лагере! Он прекратил уборку трупов, велел запереть эсэсовцев в барак и вызвал к себе своего самого надежного сержанта — Лестера, вернувшегося в часть из госпиталя под Верденом. Лестер назначался начальником караула у барака, где сидели эсэсовцы, и он должен был сам выбрать троих караульных.

Лестер холодно посмотрел на него.

— Попробую, сэр, — сказал он.

Через несколько минут Лестер снова вошел к Трою.

— Вам не везет, капитан. Все отказались наотрез. Просили передать вам, что расправиться с этой сволочью они готовы любым способом, а охранять их не будут.

— Что вы им ответили?

— Ничего, — сказал Лестер. — Я сам так же считаю.

— Посмотрим! — сказал Трой.

Это был мятеж, открытый мятеж. Если он хочет спасти эсэсовцев, ему придется пойти к солдатам и самому назначить караульных.