Крестопереносец

Рыцарь не мог бросить в беде своего отважного спасителя. Ведь Полбу теперь, как ни крути, обязан Боромиру жизнью. А может и чем посерьёзней, ведь всем известно, что смерть от колдовства калечит душу. А это долг чести. И барон со всех ног полетел к дому старосты.

Селяне отпрыгивали с пути бегущего взъерошенного человека и удивленно смотрели вслед. Вот и дом. Сени… Так, сени… Что такое — сени? Господи, надоумь!

Ну ладно, вот сундук, наверное, он же — короб.

Замка нет. Константин откинул крышку… Доспехи. Да какие!!! Красота! Ну, навряд ли они вот прямо сейчас старосте понадобились. Что еще? Топор в чехле. Еще топор. Меч в ножнах. Пояс с нашитыми кошелями. Коробочка блестящая, лаковая. В коробочке… Кольца, серьги, браслеты… Наверное, семейные драгоценности баронского рода. Хотя какого рода, если Боромир в нем первый, судя по словам посадника?

Кстати! Дымов! Отец Кондратий!

Константин бросился в горницу… И граф, и епископ — все еще в тех же самых позах, с остекленевшими глазами, так же неподвижны… Дева Мария!!! Да что же это такое? Что за колдовство??? Ведь крестьяне ходят как ни в чем не бывало, своими делами занимаются. А два человека, которые только и могут разъяснить, помочь найти нужное нечто — аки статуи.

Из сеней раздался негромкий стук и позвякивание.

Рыцарь бросился назад. Воры? Мародеры?

В коробе, прямо на панцире, стояла бутылочка дорогого прозрачного стекла. Сама такая бутылочка, даже если пустая, стоит фунтов десять серебра, не меньше, почему-то подумал Полбу. А в ней — почти три четверти светящейся, как закатное солнце, жидкости. Что это??? Не иначе — мирра!

А рядом… Рядом с бутылочкой… Полбу помотал головой. Рядом с ней стоит маленький, размером с обычную мышь, человечек. Без бороды, зато с усами. Улыбается и тыкает в бутылочку крохотным пальчиком.

— Господи Иисусе! — Константин проморгался и по-католически, слева направо, перекрестил человечка. Тот показал язык и молча юркнул в какую-то щель. Что это было? Вернее — кто? Но, по крайней мере, понятно, если мелкое наваждение не обмануло, зачем староста его послал. Лекарство. Схватил рыцарь бутылочку и побежал к умирающему. Вернее, растворяющемуся.

«Только бы успеть, — стучало в висках, — только бы…»

Без малейших сомнений заскочил в церквушку… Оттолкнул стоящего на коленях около старосты чернеца. И задумался. Что делать? На ноги лить? Или в рот?

— Что с этим делать??? — выкрикнул он, потрясая бутылочкой перед носом испуганного монаха. — Как лечить!?

— Н… не… не знаю… Что эт-то?

Полбу зарычал. Растворение добралось уже почти до пояса Боромира, обнажились берцовые кости. Зубами выдернул затычку и, громко читая «Отче наш», стал тоненькой струйкой поливать дымящиеся культи. «Вроде, верно», — пронеслось в голове. Дым и смрад почти исчезли. Растворение прекратилось. Но кости обрастать мясом не желали.

— Читай! — заорал он священнику. — Православные свои молитвы читай! Давай!

— Дык рано еще отпевать, — отпрянул тот. — Дышит ведь…

— Какое отпевать!!! Я тебе дам отпевать! Я тебя сейчас сам так отпою! Во здравие или что тут у вас, отступников, положено, читай! Матерь Божью призови! Делай хоть что-то, не сиди!

Чернец затянул что-то заунывное, бухнулся на колени, и, мелко крестясь, стал бить поклоны, время от времени косясь на грозного незнакомца с пушистой топорщащейся бородой.

Полбу с трудом разжал челюсти своего спасителя и влил остатки светящейся, пахнущей медом и вином жидкости. «Будь что будет», — подумал он и без сил привалился к алтарю.

Дьяк еще не кончил молиться, а староста открыл глаза, закашлялся и застонал. Провел руками по телу, будто проверяя его наличие и целостность… Наткнулся на голые кости ног. С интересом рассмотрел.

Рыцарь опасался, что сейчас со старостой случится истерика. Еще бы, человек ведь калекой сделался. Но тот лишь грустно покачал головой.

— Вот видишь… — сказал он Константину. — А не дурил бы — этого бы не было.

— Барон, — прочувствованно ответил Полбу. — Ваше мужество и самоотверженность, данные, несомненно, Господом нашим, спасли неразумного. От страшной и как видно мучительной смерти. А может чего и похуже смерти… Я в вечном и неоплатном долгу перед вами. Вы — истинный рыцарь и герой! На коленях прошу вас, простите меня за сомнения и подозрения в трусости. — Полбу рухнул на одно колено и преданно уставился на старосту. — Скажите, барон, чем я могу помочь вам? Быть может, есть еще какое чудодейственное лекарство? Я найду его и принесу! Такие люди как вы — соль земли! И я искренне прошу вас отныне считать меня своим должником и другом!

— Ой, да ладно… — казалось, староста покраснел под бородой. Но было видно, что слова рыцаря ему приятны. — Не горюй. Поправлюсь я. И не такое заживало. Вот посижу здесь чуточку да оклемаюсь.