Крестопор (ЛП)

- ...послушай меня, ты не будешь заниматься подобными вещами, пока... Кевин, что ты делаешь?

Кассета лежала под стопкой нижнего белья. Он подхватил ее в руку и повернулся к ней лицом, прорычав:

- Я убираюсь на хуй из этой сраной дыры!

- Кевин, сейчас придет твой отец, и мы поговорим о...

Он обошел ее и вышел из комнаты, но она последовала за ним по коридору.

- Кевин! - позвала она сквозь гневные всхлипывания. - Если ты не исправишься, ты не останешься в этом доме. Есть места, куда мы можем тебя отправить, где ты будешь жить, пока не научишься...

- Заткнись! - крикнул он, торопливо спускаясь по лестнице. Во рту у него пересохло, голос был хриплым и неровным, и он ненавидел себя за слезы в глазах. - Просто заткнись, мать твою! - Он вырвался через парадную дверь и трусцой побежал по дорожке к своему мотоциклу, стоявшему у обочины. Там снял с сиденья шлем и надел его, не обращая внимания на то, что мать окликнула его с крыльца.

Мотор мотоцикла заглушил ее голос. Опустив козырек, он посмотрел на нее сквозь темный тонированный пластик.

Лицо матери представляло собой искаженную маску гнева. Потекший грим от слез выглядел как кровоподтеки и плавящаяся плоть, когда она махала рукой в его сторону, а рот беззвучно открывался и закрывался, яростно кривясь вокруг зубов.

Кевин никогда не испытывал такой ненависти.

Он переехал на мотоцикле через бордюр, тротуар и заехал на лужайку перед домом, где быстро развернулся восьмеркой, разбрасывая грязь и пятна зеленой, ухоженной травы.

Выехав на дорогу, ведущую прочь от дома, он закричал от злости в блестящий черный шлем на голове.

11.

Бледный лунный свет проникал в окно комнаты преподобного Джеймса Бейнбриджа в мотеле на бульваре Пико в Лос-Анджелесе, когда он лежал в постели и заранее молился о том, чтобы Господь вразумил его и простил. В комнате было темно, если не считать слабого света, проникавшего из-под двери ванной. По ту сторону шипел душ.

На этот раз он уехал за холм, чтобы избежать возможности быть обнаруженным. Позапрошлый раз, первый, был неожиданным и произошел в его спальне в доме "Молодежи Голгофы". Он поклялся, что больше этого не повторится. Но это повторилось. И вот теперь это происходит в третий раз.

Ему хотелось плакать от стыда, и в то же время он дрожал от предвкушения.

Она была медлительной, но доброй и любящей. "Молодежь Голгофы" пошла ей на пользу. Она являлась одним из самых восторженных членов группы, с радостью делилась своими новообретенными убеждениями со всеми вокруг, не заботясь о том, как они относятся к ней в ответ, смеются или издеваются.

Бейнбридж подумал, не окажут ли их отношения на нее отсроченного негативного эффекта. Он молился, чтобы это было не так.

"Тогда прекрати это", - сказал он себе.

Но он не мог. Он являлся одиноким человеком, жаждущим привязанности. Это была часть его самого, которую он ненавидел, но не мог игнорировать.

Бейнбридж родился в дороге и провел первые восемнадцать лет, путешествуя вместе с родителями с карнавалом братьев Мередит. Повзрослев, Бейнбридж играл в азартные игры вместе с другими карнавальщиками, научился много и часто пить и устраивал дебоши в городах, через которые они проезжали. Он полюбил виски - не только его действие, но и вкус. В редких случаях, когда виски не было в наличии, он пил что-то другое - водку, джин, даже пиво, но в мыслях он чувствовал вкус виски. Слова "алкоголик" тогда не входило в его лексикон; все, кого он знал, включая отца, пили так же сильно, если не больше. Затем в Эли, штат Невада, Бейнбридж познакомился с преподобным Мортимером Бигли, массивным, серебристоволосым проповедником. На неделю Бигли взял его под свое просторное крыло, приглашая участвовать в собраниях, даже кормил горячей едой, и тонко начал процесс отучения от спиртного, в конце концов убедив его покинуть карнавал и присоединиться к странствующему палаточному лагерю своих последователей. Это было непростое решение: карнавал являлся единственной жизнью, которую Джеймс знал. Однако встреча с Бигли заполнила пустоту, о существовании которой Бейнбридж почти не подозревал. Когда он рассказал родителям о своих новых убеждениях и решении уйти, они рассмеялись.

- О, Господи, - усмехнулся отец, - он нашел Гоооспода!

Больше Бейнбридж не видел своих родителей и ничего не слышал них.

Путешествуя с "Возрождением Бигли", Бейнбридж встретил множество других подростков, которые, казалось, испытывали ту же пустоту в жизни, что и он. Именно тогда он заметил, что нужен кто-то, кто будет обращаться исключительно к молодым людям, и он задумал заняться этим.