Крестовский треугольник

Но по возвращении домой Санька сразу отправился спать. К Роману сон не шел. Он сидел за столом и курил над чашкой остывшего кофе. На мгновение он почувствовал жалость к Андрею. Однако сумел подавить в себе эту внезапную эмоцию. Поступку сожителя не было оправдания. Как же он мог так ошибиться в человеке? Роман всегда считал Андрея намного лучше себя. И тут такое! Вдруг Роман задумался над тем, что нередко люди отождествляют гомосексуальность с педофилией. Может, есть в этом рациональное зерно? Крестовский попытался вспомнить какие-то свои ощущения, связанные с мальчиками. Но кроме симпатии, вызванной ностальгией по детству, ничего не нашел. Глядя на мальчишек, он вспоминал себя в их возрасте. Как носился с утра до вечера по улицам, как играл с друзьями в казаки-разбойники, как прыгал с крыш гаражей в снег. И ничего похожего на влечение.

***

Этой ночью Санька тоже не спал, ерзая в кровати. Он чувствовал себя очень паршиво. В голове крутились разные мысли, возвращая к событиям сегодняшнего вечера. Он вспомнил глаза Андрея, полные страха, когда отец увидел обнаженного Саньку. Как тот ползал в ногах у отца, умоляя выслушать. Стенания на полу в гостиной.

Перед глазами всплывали картины обреченной безмолвной покорности, с которой Андрей принимал все обвинения отца в свой адрес, когда приехал следователь. Сане отчего-то стало жаль парня. Во всем случившемся была ужасающая несправедливость. Несомненно, то, что происходит между папкой и Андреем стало причиной всех бед, свалившихся на Саньку в последнее время, но разве за это надо сажать в тюрьму? Чувство вины за случившееся не давало покоя. Оно словно царапало изнутри маленькими коготками, причиняя почти физическую боль. Что теперь будет? Отец так сильно разозлился, что готов был убить Андрея. Санька видел, как сжались папкины кулаки, когда тот плюхнулся перед ним на колени. Но рассказать правду было страшно. От одной только мысли о том, что его вранье выплывет на поверхность, Саньку охватывал ужас, заставляя сердце замирать. Но как долго он сможет жить с этой ложью, зная, что из-за него страдает невиновный человек?

***

Утром Роман и Санька снова направились на медицинское освидетельствование.

В больничном коридоре никого не было. Роман подошел к нужному кабинету. Заглянув туда, он долго и путано объяснял суть визита старенькому профессору в белом халате.

— Как я понимаю, постановления на руках у вас нет, — сухонький старичок посмотрел на мужчину поверх очков.

— Нет, но есть направление, — Роман шагнул внутрь. Санька засеменил следом.

— Очень хорошо! — взяв в руки протянутую бумажку, эксперт посмотрел на подростка. — Как ты себя сегодня чувствуешь?

Санька, покусывая губы, покосился на седовласого врача и, громко шмыгнув носом, ответил:

— Нормально.

— Спал хорошо?

— Не очень.

— Саша, я задам тебе несколько неприятных вопросов, но ты постарайся на них ответить. Договорились? — пожилой мужчина посмотрел на мальчика ласковым взглядом. Санька кивнул.

— Скажи, пожалуйста, как так получилось, что ты оказался раздетым, когда твой папа зашел в квартиру?

— Андрей снял с меня джинсы.

— И ты не сопротивлялся?

— Нет. Я испугался, когда он начал их расстегивать.

— А что было дальше?

Санька почувствовал, как заливается краской, не зная, что ответить старичку. Ведь Андрей его и пальцем не тронул. Сейчас-то его ложь и раскроется! Он набычился и опустил глаза, крепко стиснув губы, будто боялся, что правда сама вырвется наружу.

— Следователю даже этого не рассказал, — волнуясь, пояснил Роман.

— Что ж, его можно понять. Для ребенка это большой стресс. Давайте тогда приступим к осмотру. Ну-с, молодой человек, — профессор, поднявшись со стула, подошел к Саньке и, открыв дверь в смотровую, сделал приглашающий жест. — Проходи, раздевайся. Сейчас мы запишем телесные повреждения. Начнем с внешнего осмотра, а потом уже и все остальное, если получится.

Санька оголился до трусов и слегка поежился от прохладного уличного воздуха, попадающего в помещение через открытую узкую форточку. Доктор, внимательно осматривая руки, ноги и тело ребенка, сдвинув брови, стал сосредоточенно диктовать:

— Так! Гематомы на внешней стороне правого бедра, небольшие, около двух сантиметров в диаметре. Количество пять штук, — молоденькая медсестра заносила в документ то, что говорил профессор. — А здесь у нас что? Поверхностная царапина… так… очень хорошо… три сантиметра в длину… глубокого повреждения эпидермиса нет… Кровоподтек на правом предплечье овальной формы…

Профессор замерил небольшой линейкой ссадину.

— …четыре сантиметра в длину… ширина — один…

— Это я с Киселём в субботу подрался, — буркнул Санька себе под нос.

— Вот как? — старичок посмотрел на него из-под очков. — Ну-с, давайте теперь попробуем выяснить, было ли анальное сношение.

Профессор кашлянул и повернулся к Роману:

— Папочка, нам нужно будет снять трусы и наклониться. Вы не против?

— Да-да. Я все понимаю… — Роман нервно сглотнул и обратился к сыну, — Саня, сделай, пожалуйста, как говорит доктор.

Санька застыл в недовольной позе, надув губы.