Криабал, Преданья старины глубокой, Яцхен

– Почему ты так со мной поступил?.. Мы же с тобой практически братья…

– Точно, братья. Ты Каин, а я Авель.

Хитин шестирукой твари начал крошиться. Потом рассыпаться. Обугленный до хрустящей корочки, яцхен буквально разваливался на части – все тело пошло трещинами, хвост скрутился тугим кольцом, крылья осыпались пеплом, зубы вываливались изо рта. Из глаз сочилась черная кровь.

А молнии все били и били…

– Ты… тебе придется меня съесть… – из последних сил проговорил яцхен, скребя когтями землю.

– И нафига мне эта радость? – не понял я.

– Снова объединиться… стать архидемоном… ты будешь всемогущ…

– Знаешь… я как-нибудь и без этого проживу.

Кажется, яцхен хотел сказать еще что-то, но уже не смог – у него отвалилась нижняя челюсть. А из глотки хлынула кислота – бурный поток кислоты, выплеснувшийся на землю и… куски кераинита. Молнии этот чудо-минерал полностью игнорировал, зато теперь принялся с шипением растворяться.

Кровоточащие глаза яцхена вспыхнули отчаянной надеждой. Превозмогая агонию, брызжа кислотой в последнем усилии, он уничтожил два куска кераинита и пополз, пополз в образовавшуюся брешь. Пополз, теряя куски обгорелой плоти, теряя отваливающиеся пальцы и цепляясь за землю изуродованными культями.

Нашел все-таки выход, сучья морда. Только поздно.

Когда яцхен наконец-то выполз из электрической клетки, перед ним стоял я. А в руках у меня был тяжеленный камень.

Изнемогая от тяжести, я поднял этот валун на вытянутых руках, замахнулся что есть сил… и ударил!

– Аутодафе!!! – взревел я, шарахая камнем по голове яцхена. По хрустящей от жара, прогоревшей насквозь голове. Она и без того уже практически рассыпалась – мой удар проломил хитиновый череп и разбрызгал в кашу мозг.

Все. Теперь совсем все. После такого не оживет даже яцхен.

Стараясь не глядеть в сторону полыхающих совсем рядом молний, я устало сел на корточки и закурил последнюю сигарету. Было довольно странно сидеть рядом со своим бывшим телом. Понимать, что вот этот обгоревший бесформенный кусок плоти еще совсем недавно был мной. Видеть свой собственный мозг у себя на ступнях. Похоронить его, что ли?

На секунду мне пришло желание последовать совету покойного и схарчить его. Соблазн немалый, кто спорит. Стать архидемоном… свалить из этого мира… может быть, достать из коробочки Пазузу и набить ему морду…

Я тряхнул головой, прогоняя дурацкие мысли, взял плоский камень и принялся копать яму.

Прошло восемь дней. Я лежал на траве, глядел в небо и тихонько читал заупокойную молитву. Отпевал самого себя. Я еще не умер, но мне явно осталось недолго. Я почти уверен, что это все из-за той чертовой мухи. Довольно обидно пройти через столь многое, победить в единоборстве непобедимое чудовище и отбросить коньки из-за какой-то тропической заразы. Быть побежденным ничтожным насекомым, которое может раздавить даже ребенок.

Но ничего не поделаешь – все так, как есть, и этого уже не изменить.

Последние два дня я ничего не ел. У меня уже просто не было сил подняться и добыть хоть чего-нибудь. Ноги онемели. Да и руки тоже не двигаются. Кожа стала смертельно бледной, шея чудовищно распухла, а изо рта течет мерзкого вида пена. Я с трудом могу пошевелить языком. И вообще хреново себя чувствую. Зато в голове удивительно ясно и светло.

Ковчежец с Пазузу лежит рядышком. Запечатанный в нем архидемон не перестает браниться и поносить меня на чем свет стоит. Теперь я не смог бы освободить его, даже если б захотел.

– Сволочь ты, – озлобленно бурчал Пазузу. – Сволочь. Ну да ничего, рано или поздно сюда кто-нибудь явится. Рано или поздно я освобожусь.

– Луфе пона… – промямлил я едва ворочающимся языком. Потом я погрузился в забытье. Уснул и видел сны. Так, не приходя в сознание, я и умер.

Поднявшись в виде бесплотного духа, я некоторое время просто стоял неподвижно. Рассматривал тело безымянного энгаха, в котором провел последний месяц. Третье тело в моей жизни – и, похоже, последнее. Се ля ви.

Сожаления не было. Я не испытывал никакой печали, никакой тоски – всего лишь легкую грусть. Так грустят о старом костюме, прослужившем много лет, но теперь изношенном настолько, что пора менять его на другой.

Жаль разве что, похоронить меня некому.

– Ну вот и все… – вздохнул я, поворачиваясь к белому свету.

Этим светом была леди Инанна. В белоснежном платье, с цветами в волосах, она светилась совершенно неземным, благословенным светом, от которого не хотелось отрывать глаз.

– Вот мы и снова встретились, друг мой, – мягко произнесла богиня.

– Рад видеть вас, миледи, – ответил я. – Хотя мне почему-то казалось, что после смерти меня встретит… не знаю… скелет с косой?

– Это все очень индивидуально. На свете существует немало сущностей, исполняющих обязанности Смерти – и некоторые из них действительно выглядят так, как вы представляете. Но за вами явилась я… надеюсь, вы не против?

– Только за. И куда меня… теперь?

– Именно это вам и предстоит узнать.

За ее спиной распахнулось нечто вроде туннеля из чистого света. Богиня улыбнулась, и я улыбнулся ей в ответ. Похоже, смерть – это еще совсем не конец.

Это только начало.