Кричи, белокрылое создание (СИ)

– Так просто отпускаешь меня? – Удивилась Эдита, поскольку медсестра довольно редко позволяла пациентам прибегать к физической нагрузке. Но, прежде чем блондинка успела открыть рот, в разговор вмешалась Марьям:

– Я вот больше удивляюсь, что ты своего женишка с ней отпускаешь.

– И вовсе он мне не жених, – закатила глаза Илона, однако румянец смущения вспыхнул на щеках, выдавая ее с головой.

– Ставлю сотку, что по истечении контракта он побежит к ней делать предложение, – не унималась старшая Крав, продолжая хитро улыбаться и хихикать, чего не разделила ее сестра:

– Хватит нести чушь, Марьям, это не наша забота.

– Просто признай, что у тебя увели мужика, твоего прекрасного напарника, – нараспев протянула девушка, получая невероятное удовольствие от реакций обеих девушек.

– Да, Марьям, – трагично склонила голову Эдита, с наигранным чувством сожаления и отчаяния. – Теперь у меня осталась только ты, и быть нам до конца старости вместе.

– Ну ты и проныра.

– Вставай, – игриво пнув сестру по ноге, ухмыльнулась младшая Краав. – Нужно доложить начальству, что я снова в строю, и готова приступить к работе.

Ветер занес в палатку редкие хлопки выстрелов, к которым Илона успела привыкнуть и не обращала на них должного внимания. Здесь постоянно стреляли. А вот что действительно заставило ее насторожиться, так это чьи-то крики, приближающиеся с каждой секундой. Похоже, волной атаки накрыло очередной патруль, но девушка не сумела сдержать хладнокровия, поскольку узнала один из голосов.

– Какого черта?.. – Марьям также привлек шум на улице, она моментально поднялась и направилась к выходу, чтобы разведать обстановку. Но едва брюнетка вышла наружу, как ее едва ли не затолкали обратно.

– Нужна помощь, срочно!

На пороге показалось четверо мужчин, двое из которых поддерживали солдата, на котором едва ли осталось живое место. В твердо стоявших на ногах военных девушки моментально и безошибочно узнали Анджея и его временного напарника. Оставшийся незнакомец, хватаясь за плечо польского солдата, едва не терял сознания, прижимая руку к правой половине лица, которая полностью покрылась спекшейся кровью.

Секундное замешательство от неожиданно разорвавшейся тишины сменилось поднятым шумом. Две медсестры бросились к тяжело раненному солдату, носившему форму войск США; подойдя ближе, Илона рассмотрела имя на нашивке «Криштиан Снейпс».

– Какого черта произошло? – Позволив военным пройти с раненным солдатом и уложить его на койку, блондинка жестом попросила Анджея привести другого раненного к ней.

– Мы нашли их в нескольких километрах к западу, – сообщил польский военный, помогая раненному мужчине присесть на одной из свободных коек.

Не задавая лишних вопросов, Илона отдалась роли медсестры, аккуратно убрав руку незнакомца от его лица, чтобы осмотреть рану. Увиденное ничуть ее не обрадовало: роговица лопнула, хрусталик и стекловидное тело превратились в месиво, – глаз можно считать потерянным.

– Кто они такие? – Послышался, словно сквозь туман, напряженный голос Эдиты.

– Американцы. На их отряд напали талибы, нам вообще повезло найти их.

– Этот не военный, – с неким пренебрежением подметила Марьям.

– Да, он журналист, – сообщил Анджей, переводя сбивчивое дыхание. – Точнее, военный фотограф.

– Военный фотограф… – Озлобленно пробормотала Эдита, придав фразе оттенок разочарования и усталости. – А я-то думала, что добровольцы Красного Креста – самоубийцы.

Любой человек назвал бы этот период жизни ужасным – постоянно наблюдать за смертью, которая подкрадывалась к людям, пронзая их острым лезвием косы. Кровь чернела под палящими лучами солнца на золотистых песках, в палатках скорой помощи стаял приторно сладкий запах разложения и острый – медикаментов. Пот, грязь и пыль.

Это было страшное время, однако я не могу назвать его… тем, что я не хотела пережить. Увидев воочию лик войны, я научилась ценить не только человеческие жизни, но и осознала стоимость хладнокровия, жестокости. Они также необходимы для выживания и жизни, как и милосердие.

Мы потеряли часть себя тогда. В прямом смысле слова. На следующий день в ходе атаке на военную базу Эдиту ранило осколком гранаты в поясницу, и она потеряла возможность ходить. Фотограф – Стефано Валентини – лишился правого глаза. Мне не посчастливилось обзавестись сотрясением мозга.

Но эта война открыла в нас что-то…

Как только мне стало лучше, я ухаживала за Эдитой, поскольку она никого не подпускала к себе – ни врачей, ни тем более сестру. Удивительно, что лишь мне она позволила быть рядом. Думаю, она меня недолюбливала и до сих пор не испытывает теплых чувств. Не боится ранить или обидеть, причинить боль.

Война изменила наше осмысление и чувство восприятия, даже несмотря на то, что мы сближались с каждым днем, делясь глупыми историями из прошлого, никто не открывал себя настоящего. Страхи, пороки, желания.

Мы не могли принять мир. Зато нас принял кто-то другой.

«От кого: MOBIUS, LLC.

Кому: Илоне Пойман.

Илона, добрый день.