Кричи, белокрылое создание (СИ)

– Улыбайся им, Илона… улыбайся, как улыбалась мне.

У нее перехватило дыхание от столь неожиданных слов. В оцепенении наблюдая, как Уильям ускользал от нее, девушка застыла с растерянным видом, осознавая, что в глубине души зарождается истерика.

Не плач. Не поддавайся. Соберись.

Глубоко вздохнув, Илона закрыла глаза и медленно выдохнула. Пальцы Уильяма ослабли, и она без сопротивления освободила руку, убедившись, что он уснул.

– Он отключился, заходите!

Оперативники быстро подоспели, поэтому блондинке ничего не оставалось, как отойти в сторону и наблюдать. Для нее все происходило, будто в замедленной съемке: движения растянулись, люди двигались подобно теням. Уильям ушел, стал потерян для нее, похоже, навсегда, и вместе с ним исчезло что-то внутри. Оборвалась та ниточка, на которой держались они оба, а теперь падали во тьму.

– Эй, с тобой все в порядке?

Стараясь не показывать, что едва не вздрогнула от неожиданности, Илона обернулась и заметила подле себя Кристофа. Вместе с ним она начала путешествие в ад, однако сейчас этот мужчина казался ей незнакомцем, таинственной фигурой, за которой стояла тень корпорации Murkoff.

Один из тысячи, из сотен.

– Ты как?

Он пристально смотрел на нее, кажется, с искренним беспокойством. Но прежде чем сказать что-либо, в голове раздался голос Уильяма: «улыбайся им».

И она улыбнулась:

– Конечно, ведь этот кошмар теперь позади.

====== Epilogue ======

3 сентября. 14:23

Психиатрическая лечебница «MountMassive».

Звонкий кафель, отшлифованный камень потолков и холод горы, от которого не спасал даже кардиган, прячущийся под белоснежным халатом. Похоже, одной из фишек Murkoffявлялись и будут являться холодные коридоры подземных лабораторий, прячущиеся под тоннами земли.

– Вы не представляете, как я рад, что вы теперь работаете под моим руководством.

– Извините, мистер Блэр, но что-то с трудом верится. Я всего лишь кадровый сотрудник, не более.

Они шли вдоль коридора – одного из десятков, вырубленных и облицованных плиткой и железом под громадой скалы. Илона старалась сохранять темп, выбранный мужчиной, однако приходилось напрячься, чтобы поспевать за ним. Будь проклят тот день, когда она купила новые туфли, натирающие пятки.

Джереми в ответ рассмеялся.

– Вы себя явно недооцениваете. Ваши познания в области медицины и психологии как раз подходят для нас, а также ваша способность контактировать с пациентами. Вы разговариваете на трех языках, и это приятный бонус!

Они миновали пункт охраны. Автоматические двери отворились перед ними, как очередные врата в ад.

– Ну не знаю… Вам еще больше повезло с доктором Новаком.

Практически все лето Илона восстанавливалась после истории с CygneBlanc. Руководство Murkoffнаправило ее и остальной выживший персонал в Соединенные Штаты во временный отпуск восстанавливать силы, после чего пришло приглашение с инструкциями о новом месте работы.

Из огня да в полымя.

Признаться, покинув прежнее место работы, Илона надеялась, что больше никогда не столкнется с психиатрией и чертовыми исследованиями. Нестор также настаивал, чтобы она подумала над более безопасным занятием в больнице местного округа. Но, выбравшись из одного кошмара, она попала в другой.

Бюрократия, документы, допросы. Ей приходилось раз за разом рассказывать о событиях ночи, как она блуждала по коридорам, наполненным взбесившимися пациентами, как наблюдала изнасилование подруги, как ее саму едва не растерзали. Лишь об одном умолчала – о том, что именно она заставила CygneBlancкричать в агонии. Они с Нестором обусловились рассказывать одну историю. Поверили ли сотрудники Murkoffей или нет – черт его знает.

После двух недель бесконечных допросов и подписания конфиденциальных бумаг Илона думала, что все, хватит с нее. Она практически каждую ночь просыпалась от кошмаров, в которых нечто, названное Вальридером, насиловало ее и разрывало на куски.

«Улыбайся им, как улыбалась мне».

Так больше не могло продолжаться. Илона действительно была на грани того, чтобы разорвать контракт с организацией, пока не отважилась на самый страшный шаг, который откладывала день ото дня.

Она пришла в госпиталь к Анджею. Увидела его сквозь смотровое стекло, оплетенного трубками, окруженного аппаратами жизнеобеспечения. Наверное, она искренне любила этого человека, но в тот момент, глядя на него – беспомощного, истощавшего, блеклую тень военного из Афганистана, – она испытала только сочувствие. Ей было его жаль. Как Уильяма Хоупа, Эдиту Краав, Лизу Муке и с десяток других пациентов, с которыми ей приходилось контактировать. Но оперативникам так и не удалось обнаружить Марьям, а также того фотографа, что наводило о подозрении – MOBIUSсобирались устроить не только саботаж, но и устранить или похитить ключевые фигуры проекта «Жнец».

В тот день, пробыв с утра до вечера в больнице, Илона дала согласие на отключение аппаратов жизнеобеспечения. В тот день полоска пульса на кардиограмме Анджея напоминала ее собственный ритм сердца – прямая мертвая полоса.

Ведь она не могла иначе. Нормальная жизнь стала запредельной мечтой, сладким воспоминанием ушедшего сна.