Крик орла

«Мамочка, — нерешительно прошептал малыш, — пожалуйста, не плачь». Моргая и утирая слёзы, катящиеся из глаз, он добавил: «Я люблю тебя, мамочка».

Опустошённая и ошеломлённая, Лорна могла лишь молча смотреть на сына, а его простые слова вновь и вновь эхом прокатывались у неё в голове. В его взгляде не было ни тени осуждения, только любовь и забота о ней, его матери. В полном отчаянии Лорна села, привлекла к себе сына и спрятала лицо на его хрупкой груди. В этот миг на Лорну нахлынули годы сдерживаемых мук, разорвавшие её душу невыносимой болью.

Она никогда ещё не испытывала такой эмоциональной агонии. Эмоции, которые так долго сдерживались внутри, теперь, казалось, собираются довести её до безумия. Страхи, сомнения, беспокойства, гнев, чувство вины, угрызения совести и многое другое — все они стремительно сменяли друг друга. Однако самым душераздирающим для Лорны стало то, что на протяжении всех этих долгих мгновений шестилетний сын прижимал её голову к своей груди со всей стойкостью и мужеством взрослого человека. В этом малыше, в своём маленьком мальчике Лорна нашла ту силу, которой ей всегда не хватало. Пристыжённая до такой степени, что этого не описать словами, Лорна рыдала до тех пор, пока в ней не осталось слёз.

Когда ей наконец удалось немного успокоиться, она поднялась с кровати, с мрачной решимостью подошла к телефону и позвонила в своё агенство, чтобы сообщить, что она раз и навсегда расстается с ними. Эпизод с сыном воодушевил Лорну, так как она впервые осознала, что, быть может, всё же обладает какой-то значимостью. В результате Лорна приняла решение покончить с проституцией — решение, которое стало началом изменения её взгляда на мир.

Через неделю Лорна нашла себе работу кассира в книжном магазине, однако, поскольку зарплаты не хватало на жизнь, она взялась за почасовую работу официантки в ресторане неподалёку от их дома. Оба работодателя прекрасно знали, что Лорне приходится одной воспитывать ребёнка, и потому не возражали против того, чтобы Джеймс был рядом с ней в рабочее время. Наконец-то Лорне удалось уловить мимолётный миг шансаи сделать прыжок к свободе, однако впереди всё ещё простирался долгий и трудный путь.

Когда они освоились в своей новой жизни и мальчик пошёл в школу, Лорна смогла немного расслабиться, а напряжение прошлого постепенно исчезало. Однако для Лорны это стало началом нового кошмара, не менее отвратительного и болезненного, чем переживания прошлого. Уже не имея повода подавлять свои эмоции, она вновь погрузилась в чувство собственной незначительности. Со страхом вспоминая о своём прошлом и испытывая глубокий стыд за многократные унижения, с которыми она покорно мирилась, Лорна начала всё чаще задумываться о самоубийстве. Самым сильным позором для неё были воспоминания о множестве случаев, когда Джеймс становился свидетелем того, как она полностью теряла своё достоинства. По иронии судьбы, во время таких острых приступов чувства вины единственным, что удерживало её от самоубийства, оставался её сын. То, что Джеймс полностью зависит от неё, было последним отрезвляющим фактором её жизни в этот период.

Осознавая, что ей совершенно необходима помощь, Лорна начала искать духовный путь, который принёс бы хоть немного успокоения её измученной душе. Посещение церкви было полностью исключено, так как уже после первого аборта Лорна была убеждена, что её грехи слишком ужасны, чтобы она могла вымолить прощение. Но теперь, после нескольких лет занятий проституцией, её чувства вины и собственной незначительности стали неизмеримо сильнее.

В результате своих поисков Лорна узнала о Пути Воина, и с помощью техники перепросмотра

ей наконец-то удалось обрести частичный покой. Однако её чувство вины было столь сильным, что она просто не могла взглянуть на свою жизнь с истинной точки зрения независимо от того, что упорно пыталась сделать это. Индульгируя в чувстве собственной незначительности, Лорна целиком погрузилась в жалость к себе, но, отказываясь признать, что происходит на самом деле, Лорна постоянно использовала всю достигнутую путём перепросмотра трезвостьдля укрепления своего ощущения того, что она стала жертвой обстоятельств.

Из жалости к себе Лорна начала индульгировать не только в том, что она жертва обстоятельств, но и в любого рода пище. Теперь, после того как она убедилась, что, будучи женщиной, всегда останется во всех отношениях неполноценной, Лорна начала тайком наслаждаться любыми сластями, которые только попадались под руку. Поскольку в прошлом она всегда отказывала себе в каких-либо достоинствах, теперь её бросило в противоположную крайность — Лорна индульгировала в жалости к себе. Спустя четыре месяца такого чрезмерного индульгирования она набрала огромный лишний вес, и, хотя это вызывало у неё ещё большую жалость к себе, её маниакальное обжорство продолжалось.