Крик совы

Доктор обернулся. Его голубые глаза блестели.

— Смерть — явление естественное, она также нормальна, как рождение. Человечество не желает с ней смириться. Во всяком случае, мы — наша цивилизация. Про египтян, например, этого сказать нельзя. Они нашли способ смиряться со смертью.

— Но все должно быть в свое время, — сказал Роберт. — Плохо, когда умирают в юности. Верно? Неудивительно, что молодые люди боятся смерти. А вот старики с ней смиряются, я знаю. Но это другое дело, — Роберт посмотрел на доктора. — А про Дженни я во сне ничего не говорил?

— Про Дженни? Нет. По-моему, нет. Я, знаете ли, дремал, сидя в кресле. Не могу ручаться что слышал каждое ваше слою. А Дженни — это та девушка, которая покончила с собой?

— Да.

— Невеста Уинкупа?

Теперь Роберт сидел, спустив ноги с тахты.

— И вы собирались жениться на ней? — спросил доктор.

— Нет, — ответил Роберт. — В том-то все и дело. А она любила меня.

— И вы… отказали ей?

— Я сказал, что не знаю, смогу ли когда-нибудь полюбить ее. И вот она покончила с собой в ночь на вторник. Она мне часто говорила, что не боится смерти. У нее младший брат умер от менингита, при ней. Это потрясло ее, но потом, как она не раз говорила, она пришла в себя благодаря тому, что признала смерть. Именно так она и говорила — «признала». Когда я это слышал, мне становилось жутко. И потом, понимаете, она покончила с собой зря, оснований для этого у нее не было. Вы, наверно, читали газеты. В них была ее записка. Она написала, что для нее я означаю смерть, — Роберт посмотрел прямо в глаза доктору, ему хотелось знать, как тот воспримет его слова, ведь если доктор следил за историей Уинкупа по газетам, множество деталей и мелких подробностей остались для него неизвестными. — Можно даже сказать, что Дженни была влюблена в смерть, потому-то она и в меня влюбилась.

Доктор с минуту смотрел на него с подозрением, потом снова заулыбался.

— Это, безусловно, случай для психиатра. Я имею в виду девушку, ей, конечно, нужен был психиатр. Да, я читал об этом в газетах. И как раз вспомнил вчера вечером. Вспомнил, когда ехал к вам с полицейским, и подумал, что вы попали в переплет. Многие кончают с собой для того, чтобы другие терзались, винили себя. Вы с ней резко порвали?

— Нет, — Роберт нахмурился. — Во-первых, я ничего ей не обещал. У нас, по существу, и романа не было, хотя что-то все же было. Видно, я по-настоящему не понимал Дженни, ведь мне и в голову не приходило, что она может покончить с собой. Наверно, я не очень старался ее понять, да если бы и старался, все равно бы не понял. А сейчас мне просто ужасно ее жалко и стыдно, что не смог уберечь человека.

Доктор дважды быстро кивнул, но Роберт не был уверен, дошел ли до его собеседника смысл того, что он хотел сказать, все ли тот понял. Роберт встал, его слегка пошатывало, но он поставил чашку с блюдцем на кофейный столик и пошел, не надевая туфель, в ванную.

Ему хотелось принять душ, но он боялся намочить повязку, а беспокоить доктора и просить его снова перевязать руку было неудобно, поэтому Роберт обтерся махровым полотенцем над умывальником и поспешно, не слишком тщательно побрился. Его одолевала слабость.

— Доктор, вы бы не могли дать мне какую-нибудь таблетку? — спросил он, выходя из ванной.

Роберт наклонился над чемоданом и хотел вынуть чистую рубашку, но вдруг в глазах у него потемнело и все стало распадаться на мелкие частицы Доктор схватил его за правую руку и потащил к тахте.

— Мне надо собраться, — бормотал Роберт. — У меня ничего не болит.

— Таблетку-то я вам дам, но что толку? Сегодня вам надо полежать. Кто-нибудь мог бы с вами побыть?

У Роберта так звенело в ушах, что он с трудом разбирал слова доктора.

— Сегодня вам никуда нельзя ехать, — сказал доктор Нотт.

В это время в дверь постучали, и доктор пошел открывать.

— Вы мистер Нелсон? — спросил он.

— Нилсон, — поправил его Джек. — Здравствуйте, как ваш пациент?

Роберт, выпрямившись, уже сидел на тахте.

— Спасибо, хорошо. Хочешь кофе, Джек?

Прежде чем ответить, Джек огляделся по сторонам, увидел расщепленный угол стола подошел к нему, потрогал.

— Ничего себе!

— Да, в него попало пять раз. Пять пуль, — сказал доктор Нотт, выходя в кухню.

Черные брови Джека насупились.

— А полиция что делала? Сидела сложа руки?

— Нет, они приезжали. Были здесь. И множество соседей впридачу, — сказал Роберт.

— Вам какой кофе, мистер Нилсон? — спросил доктор.

— Благодарю вас. С ложкой сахара — ответил Джек. — Они здесь кого-нибудь нашли? Вообще они что-нибудь делали?

— Точно не знаю, я потерял сознание минут через десять после того, как меня ранили. А когда я очнулся, в доме было полно народу, — Роберт рассмеялся. Он не мог удержаться от смеха глядя на длинное, нахмуренное, недоумевающее лицо Джека.

Джек взял у доктора чашку.

— Спасибо. Ты думаешь, это Грег?

— Да, — сказал Роберт. — Садись, Джек.

Но Джек, держа в руках чашку, продолжал стоять, он был в неглаженных фланелевых брюках, твидовом пиджаке и в своих «луноходах», то и дело он поглядывал на часы, видно, собирался через минуту-другую уехать на работу.