Крикеры

Фил смотрел в темноту, в которой в конце концов узнал потолок своей спальни. Солнечные лучи пробивались сквозь щели в его затемнённых шторах, портя импровизированное ночное время, которое его рабочий график заставлял создавать. Несмотря на чудовищную жару в комнате, он чувствовал себя погребённым в холодной грязи.

Сон…

Не столько сон, сколько мысленный буксир, тянущий его назад, в тот день, двадцать пять лет назад. Теперь вновь вспыхнувшие образы заставили его думать, что это было вчера.

Влажный, жужжащий лес. Маленькая девочка-крикер. Длинная грунтовая дорога, ведущая на холм, которого он никогда раньше не видел, и…

«Дом», — вспомнил он.

И это было всё, что он осмелился вспомнить — Дом. Он не вспомнил то, что он видел там. По крайней мере, думал, что видел. Слава богу, он проснулся до того, как сон повторил всё это…

Он застонал, встал с кровати и свирепо нахмурился, раздвигая занавески. Работать ночью, конечно, означало спать днём, к чему он уже привык, если не считать первых резких солнечных лучей. Казалось странным вставать в три или четыре часа дня, когда весь остальной мир встаёт утром.

«Но по крайней мере, — напомнил он себе, — мне никогда не придётся стоять в пробках».

Спальня и каморка, которые он арендовал в «Старой леди Крейн», не были пентхаусом Trump Towers, но цена была подходящей; это было всё, что ему нужно, по крайней мере сейчас. Единственным минусом было то, что в доме не было кондиционера, и этот факт немного огорчал; он включил вентилятор, затем схватил полотенце и направился в душ. Однако он задержался у зеркала в ванной на какое-то время, чтобы посмеяться над собой.

«Хорошо выглядишь, Фил. Отличный загар!»

Он полагал, что находится в достаточно приличной форме для тридцати пяти лет, но десять лет работы в полиции, не говоря уже о том, что он работал охранником в ночную смену, сделали его белым, как форелевое брюхо. Его отражение в зеркале заставило его рассмеяться: бледная нагота, щетина на лице, тёмно-русые волосы в нелепом беспорядке после шести часов потного сна.

«Лучше забудь про обложку GQ», — подумал он.

Даже под его обычно ясными карими глазами залегли тёмные круги. Сон измотал его вместе с изнурительными воспоминаниями…

Холодный душ казался чуть тёплым в такую жару. К тому времени, как он вытерся, он снова вспотел. У него оставалось ещё несколько часов до начала работы, но он понятия не имел, что будет делать.

Что?

Тусоваться около пожарной части?

Пойти прогуляться на красивую центральную площадь Крик-Сити?

«Господи…»

Он знал, что ему нужно отвлечься, иначе он снова начнёт думать о сне, или начнёт думать о деле с Вики Стил. Ему нужно было отвлечься от всего этого, но как он мог? Теперь, когда он вернулся в тот же город, со всеми старыми знакомыми достопримечательностями и людьми?

Он начал с бритья. Он намылился гелем и чуть не выронил бритву, когда кто-то постучал в дверь.

— Кто? Моя арендная плата оплачена, не так ли? Я живу здесь всего три дня!

«Может быть, это из Reader’s Digest пришли сообщить мне, что я выиграл пятнадцать миллионов?»

Гель для бритья свисал с его подбородка, когда он обернул полотенце вокруг талии и открыл дверь.

— Разве я в офисе? — сказал он, увидев, кто это был.

На хорошеньком личике появилась ехидная улыбка.

«Белокурая сучка, — узнал он её. — Сьюзен, наш любезный, жизнерадостный диспетчер».

— Хорошее полотенце, — сказала она.

— Если бы я знал, что ты постучишь в мою дверь, я бы надел чёрный галстук. А ты ходишь и продаёшь печенье, девочка-скаут?

— Ты действительно ужасно саркастичен, — сказала Сьюзен Райдер.

Фил мог себе представить, как глупо он выглядит: зелёный гель для бритья свисает с его лица, а полотенце — единственное, что удерживает его от полной наготы.

— Хорошо, позволь мне перефразировать. Какого чёрта тебе надо?

— Ну, я думаю, что уже сожалею об этом, но я подумала, что могла бы предложить тебе поужинать.

«Поужинать? — туманно подумал Фил. — Эта женщина ненавидит меня. Она думает, что я убиваю детей из гетто. А теперь она хочет угостить меня ужином?»

— То есть я хотела сказать, — поправила она, — что мы, ночные оборотни, называем первой едой дня. Наверное, это наш завтрак, — она внезапно задрожала или даже занервничала. — Как бы предложение мира.

— Предложение мира, — тупо повторил Фил.

— Твоя голова сделана из кирпича? — она вдруг огрызнулась. — Я пытаюсь извиниться! Господи!

— Извиниться? — с недоумением спросил Фил. Гель для бритья продолжал свисать с него. — Э-э-э… извиниться за что?

Раздражение и ярость исказили её красивые голубые глаза.

— За то, что так дерьмово обошлась с тобой сегодня утром. Но если ты собираешься вести себя как придурок, то забудь об этом!

— О, блестяще, — ответил Фил. Вся эта сцена застала его врасплох. — Что ж, в таком случае твои извинения и приглашение принимаются. Я могу закончить переодеваться, или ты хочешь, чтобы я пошёл вот так?

— Можешь идти так, если хочешь, — сказала она, улыбаясь. — Но если полотенце упадёт, тебе придётся арестовать себя за непристойное поведение.