Криминальная принцесса

Я тоже поняла, что в таком состоянии, в котором сейчас находилась девушка, от нее вряд ли можно было добиться вразумительных ответов на вопросы. И теперь ее реакция вполне объяснима. Уборщица, девушка из неблагополучной семьи, вряд ли тепло относится к правоохранительным органам. А Кирины ребята работают на совесть – могли и впрямь девушку потрепать допросами-расспросами. Кому такое понравится?

– Регина, – обратилась я к уборщице, доставая из сумки визитку и протягивая ее ей, – вот мои координаты, если что-нибудь вспомните, позвоните мне.

– Ладно, – нехотя проговорила Регина и взяла визитку.

– Варвара Никифоровна, а кто сейчас исполняет обязанности Владислава Григорьевича? – спросила я вахтершу.

– Константин Владимирович Трегубенков, заместитель Владислава Григорьевича по хозяйственной части, – сказала Филиппова. – Точнее сказать, заведующий административно-хозяйственной частью, вот как называется его должность.

И снова Регина странно отреагировала на эту реплику. Ее лицо болезненно передернулось.

«Что с ней происходит? – подумала я. – Ее поведение очень странно выглядит. Как будто бы девушка чего-то или кого-то опасается. И она явно знает больше, чем говорит».

– Да, скорее всего, Константин Владимирович, – продолжала Филиппова. – Я так думаю. А кому же еще? Правда, есть еще художественный руководитель театра – Валериан Тимофеевич Владимирцев. Но вряд ли он будет временно заменять Владислава Григорьевича. Во-первых, он еще молодой, а во-вторых, Валериан Тимофеевич очень далек от хозяйственных проблем театра. Он человек творческий. Вот что-то новое поставить на сцене, в этом он, конечно, мастер.

– А он сейчас в театре? – спросила я. – Константин Владимирович?

– Да, конечно, – ответила Филиппова, – я видела его. Сейчас он за двоих работает, пока нового директора не назначили.

– А где находится его кабинет? – спросила я.

– Да вот надо будет пройти по коридору прямо, потом завернуть направо, там будет лестница, по ней подняться надо будет на второй этаж… ой, проще проводить туда, чем объяснять. Региша, проводи Татьяну Александровну, – обратилась вахтерша к девушке, которая продолжала стоять рядом с нами.

– Нет! – снова чуть ли не выкрикнула Регина и уже тише добавила: – Теть Варя, не могу я, что-то плохо мне, пойду домой, прилягу.

– Конечно, конечно, ступай, отдохни, выспись. Я сама покажу дорогу Татьяне Александровне.

– Ох, беда с ней, – провожая взглядом поспешно уходящую девушку, проговорила вахтерша, – хотя что можно ожидать хорошего от жизни с отцом-алкоголиком. Ну, пойдемте, Татьяна Александровна, я покажу вам, где находится кабинет Константина Владимировича.

Сначала я хотела более подробно расспросить эту странно ведущую себя девицу. Но потом решила, что лучше побеседовать с ней еще раз, отдельно. Мало ли, не захочет она тайнами делиться при вахтерше, которая еще и соседка. А наедине… может, и найдем общий язык.

Мы с Варварой Никифоровной пошли по коридору, миновав костюмерный цех, где недавно я задавала ей вопросы по поводу убийства директора, потом дошли до лестницы и поднялись на второй этаж. Мы прошли еще немного.

– Вот здесь кабинет Владислава Григорьевича, – сообщила Филиппова, кивнув на дверь, мимо которой мы прошли. – А кабинет Константина Владимировича подальше будет.

Я машинально подергала дверь кабинета директора. Заперто, как и следовало ожидать. Конечно, после работы полиции там искать особо нечего, но заглянуть не помешает. Но – без свидетелей, пожалуй.

Мы прошли площадку, которая, насколько я поняла, разделяла здание театра на две части. На одной из ее стен висела большая фотография в траурной рамке.

Варвара Никифоровна тяжело вздохнула.

– Надо же, какая ужасная смерть. А ведь он совсем молодой был, Владислав Григорьевич. Ну, что такое сорок два года? Тем более для мужчины. У него столько планов было, столько задумок! С его энергией можно было горы свернуть. Да, чего уж теперь говорить.

Сорок два? Ну надо же, значит, Екатерине всего 27 лет, моя ровесница. Меня это удивило: обычно я до такой степени не ошибаюсь в определении возраста человека. Женщина серьезно вымоталась? Да и стресс, наверное…

Я взглянула на фотографию директора. Да, выглядел он довольно молодо. У него было волевое лицо, пронзительный, можно сказать, орлиный взгляд и пышная шапка темных волнистых волос.

Оставив позади кабинет ныне покойного директора, мы прошли дальше. Расположение директорского кабинета я запомнила. Вряд ли, конечно, после полицейских криминалистов что-то смогу обнаружить, но попытаться стоит. Только без лишних свидетелей в лице Варвары Никифоровны.

По обе стороны коридора располагались двери, как я поняла, персонала театра: кабинет главного дирижера, художественного руководителя, заведующего литературной частью, еще какие-то помещения, уже без опознавательных знаков. Некоторые из дверей были приоткрыты, и оттуда доносились голоса работников театра.