Криминальная принцесса

– Да, знала, – опустив голову, сказала Старожилова. – Да, я узнала об этом от Владислава. Случайно. Как-то раз я спала, а Владислав разговаривал с кем-то по телефону. Потом я проснулась, но не подала виду, что я уже бодрствую. Так мне стали известны детали этого их бизнеса. Владислав подробно рассказывал обо всем своему собеседнику, называл людей… В общем, да, я пригрозила Расторгуеву, что расскажу об этих поездках в полиции, если он мне не поможет.

– Маргарита, но неужели же вы не понимали, что своим шантажом, угрозами вы подписали себе смертный приговор? – спросила я. – Ведь все шантажисты, как правило, заканчивают именно так. Я не думаю, что Валентин Расторгуев настолько недальновиден, что оставит такую свидетельницу, как вы, в живых.

– Я поняла это только тогда, когда меня привезли и посадили сюда, – сказала Старожилова.

– Вы потеряли свою пуговицу там, в холле квартиры Дубовицкого, – сказала я. – Как это случилось?

– Да я только потом обнаружила, что пуговицы нет. Наверное, я крутила ее, пока звонила Расторгуеву. Не помню. Я вообще мало что тогда понимала. Мне казалось, что все это – страшный сон. Что я скоро проснусь… и все будет по-прежнему. Но…

– После того как вы позвонили Валентину Расторгуеву и вышли из квартиры Дубовицкого, куда вы направились? – спросила я.

– К себе домой. Я напилась успокоительных лекарств и кое-как уснула, – ответила Маргарита.

– Вы договаривались о чем-нибудь с Расторгуевым по поводу того, как вам отвечать на вопросы полиции?

– Нет, но я и так поняла, что я не должна ничего о себе говорить.

– А как же вы оказались здесь? – спросила я.

– Через два дня, кажется, мне позвонил Расторгуев и сказал, что он увезет меня в безопасное место. Потому что оставаться мне в театре и дома нежелательно, – ответила Старожилова.

– А вы спросили у него, что произошло? Почему вам нельзя оставаться ни дома, ни на работе? – задала я еще один вопрос.

– Да… то есть нет, кажется. Я не помню. Меня начали мучить кошмары, я почти не спала. Кажется, я еще раз позвонила Валентину и сказала, что я не выдержу.

– Не выдержите и что? Что вы собирались делать дальше?

– Вы знаете, временами я уже готова была пойти в полицию и все рассказать!

– Но вы не сказали об этом своем намерении Расторгуеву?

Маргарита не ответила.

– Так вы сказали Расторгуеву о том, что собираетесь идти в полицию и сдаваться? – еще раз спросила я.

– Ах, я не помню! – с досадой воскликнула Старожилова. – Да какое это имеет значение?

Вот ничего себе! Я просто была поражена инфантильностью Маргариты. Такое важное обстоятельство, оказывается, не имело для Старожиловой особого значения.

Стоп! То, что Маргарита решила сознаться в том, что она застрелила Владислава Дубовицкого, действительно решающего значения не имело. Значение имело то, что Расторгуев боялся. Если Маргарита сознается в убийстве любовника, она может рассказать и то, кто помог ей замести следы. То есть следствие выйдет на Расторгуева, а если полицейские начнут копать – то и до его маленького бизнеса с девушками могут дорыться.

– Пожалуйста, освободите меня от наручника, – попросила Маргарита, вырывая меня из размышлений.

Я вынула из сумки отмычки и сняла наручник. Старожилова стала массировать освобожденную от оков руку.

– Как вы себя чувствуете, Маргарита? – спросила я.

– А вы как думаете? – искоса глядя на меня, довольно нервно отреагировала Старожилова. – Вы не можете и представить себе, что я тут пережила. Я думала, что еще немного, и я слечу с катушек! В этом темном подвале, на бетонном, холодном полу, да еще и скованная наручником!

– Кто вас привез сюда? – спросила я.

– Да Расторгуев же и привез!

– И что, он сразу же отправил вас сюда? – задала я следующий вопрос.

– Ну да. Неужели вы думаете, что он приготовил мне комнату наверху? Я только тогда, наконец, все и поняла. Поняла, как я влипла. Но было уже поздно. Меня заковали в наручник. Бросили на грязный пол.

– Вас хотя бы кормили? – спросила я. – Водили в туалет?

– Вы бы видели, какую еду мне приносили, – с ненавистью проговорила Маргарита, – просто помои, по-другому и не назовешь.

«Интересно, а что же ты, дорогая, хотела? – подумала я. – На что рассчитывала? Что тебе принесут черную икру и лобстеров? Или же выделят комнату, обставленную как в пятизвездочном отеле? Скажи еще спасибо, что осталась жива, что тебя не пустили в расход сразу же по прибытии сюда. А, кстати, почему же Расторгуев действительно тянет время?»

– Вы спросили, водили ли меня отправлять естественные потребности? – продолжала между тем Старожилова. – Да, было такое дело. Несколько раз меня водили в туалет. Но это только потому, что я требовала. Я стучала в стену, кричала, нет, я орала что есть силы. Вот только поэтому я, наверное, и добилась своего.

– И все-таки ничего непоправимого с вами не случилось, Маргарита, – заметила я. – Вас не пытали, не избивали, не истязали. Это уже хорошо.

– Но меня будут судить, – возразила Старожилова. – Сколько лет дают за убийство?