Криминальные кланы

Во время гарибальдийского движения большинство габелотти приняли сторону повстанцев, что способствовало усилению их престижа. В результате габелотти сумели завладеть землей, принадлежавшей ранее аристократии. Однако в этот момент произошел парадокс: едва превратившись из рабов в господ, подчиненные унаследовали вместе с земельными пространствами также и пороки своих бывших хозяев. Только эти пороки к тому же еще и усилились. Устами своего главного героя, аристократа Джузеппе, Томази ди Лампедуза в романе «Леопард» сказал: «Мы были леопардами, львами; те, кто займет наше место, будут шакалами, гиенами». А шакалы и гиены, как известно, сначала пожирают общественные блага, а потом принимаются друг за друга. Оттого-то так легко в мафиозных группировках одни влиятельные люди заменяются другими, оттого так часто происходит война между взрослым поколением кланов и молодым. А для достижения цели, как известно, используют любые средства, в том числе убийства.

С давних пор и по настоящее время на Сицилии габелотти нужна земля и ничего, кроме земли. Здесь не хотели ни перестраиваться, ни увеличивать доходы от земель; габелотти вполне хватало того, что эта скудная земля могла им дать. Получая же от своих владений доходы, они вкладывали деньги в другие земли — таков сицилийский менталитет, и недаром здесь до сих пор жив постулат (даже не пословица) «Земли — сколько видишь, а дом — какой есть». Таким образом, домишко вполне может быть и неприглядным с виду, но земля… Вероятно, оптимальным было бы скупить всю землю, которую сможет охватить глаз.

Один из вице-королей Сицилии XVIII столетия был поражен подобной особенностью местного населения, рассказывая, как на этом острове деньги, полученные от земли, снова превращаются в землю, тогда как ни гроша не тратится ни на промышленность, ни на торговлю, ни на обустройство име-ющейся земли.

В начале XIX века новая организация была замечена властями и вызвала у них значительную тревогу, хотя в то время слово «мафия» еще не было произнесено. Тем не менее генеральный прокурор Сицилии с тревогой писал в правительственном рапорте: «На Сицилии… всеобщая продажность привела к тому, что народ стал прибегать к средствам странным и опасным. Во многих местностях существуют братства… которые не устанавливают между своими членами никаких связей, кроме общей зависимости по отношению к главе братства…

У них есть общая касса, и народ научился договариваться с преступниками. Многие высокопоставленные служащие покрывают существование таких братств, покровительствуя им… Невозможно добиться от городских полицейских, чтобы они патрулировали улицы, невозможно найти свидетелей преступлений, совершаемых средь бела дня…»

Наконец в 1875 году впервые в мире прозвучало само слово «мафия», которое впоследствии стало частым на страницах газетных полос. И это слово произнес заместитель префекта Палермо Сораньи. «Мафия… эта огромная организация, — предупреждал он министра внутренних дел Италии, — распространилась на весь социальный организм и, действуя как методами запугивания, так и покровительства, может заменить собой публичную власть… Во всяком случае, она обладает во сто крат большей силой, нежели правительство и закон».

С тех пор многие исследователи пытались расшифровать слово «мафия». Некоторые находят его истоки в глубоком Средневековье, XIII столетии. В это время сицилийцы, поднявшиеся на войну против оккупации острова Францией, подняли на щит лозунг «Morte alla Francia, Italia anela», то есть «Смерть всей Франции, вздохни, Италия». Если внимательно посмотреть на это предложение, то из начальных букв слов как раз сложится слово «мафия».

Если же обратиться к словарю сицилийского диалекта Трайны, то в нем это слово расшифровывается более приземленно. Этот термин имеет тосканское происхождение, где существует слово «maffia», и означает оно «нищета». Впрочем, Трайна не считает подобное значение унизительным. Вовсе нет. Человек мафии по определению невероятно самоуверен и надменен, поскольку принадлежит к племени отверженных. Что же касается нищеты, то, конечно, он нищий, потому что велик, исключительно потому что силен, отважен и тверд духом.