Криминальные сенсации (Часть 1)

От этой версии мотивов, приведших его к преступлениям, Матушка никогда не отступал. Впоследствии он тешил себя мыслью, что мог бы стать основателем новой религиозной секты. И даже такие аргументы, как: "Но ведь люди, узнав о ваших ужасных злодеяниях, прокляли бы вас, вместо того чтобы поклоняться вам", не могли разубедить его.

Он упрямо отвечал:

- Каждая новая идея требует жертв. Этому учит история. Меня, конечно же, не прокляли бы. Люди увидели бы во мне их истинного поводыря в земной жизни.

После таких заявлений напрашивался вывод о том, что Матушка просто невменяемый религиозный фанатик, который не в состоянии отвечать за свои поступки. Однако медэксперты, которые неделями обследовали его, два венских психиатра, профессор Хевель и профессор Бишоф, были совсем другого мнения. Профессор Хевель в своем заключении среди прочего написал: "В поведении Матушки привлекает внимание его гипертрофированное тщеславие, склонность к фантазированию и притворству. Хотя он воспитывался в строгом религиозном духе, именно это продолжавшееся все детство и юность воспитание в закрытых школах и семинариях сделало его моральным уродом с явно выраженными садистскими наклонностями. Позже, в супружеской жизни, он разыгрывал из себя заботливого отца семейства, в действительности же обманывал свою жену почти ежедневно с проститутками и прочими женщинами сомнительного поведения. Его садистские наклонности толкали Матушку ко все более извращенным эксцессам, венцом которых стала серия террористических актов на железной дороге.

"Для меня было бы величайшей радостью и высшим наслаждением увидеть темной ненастной ночью большой взрыв..." - писал Матушка в восемнадцать лет в своем дневнике. Двадцать один год спустя он осуществил юношескую мечту самым кошмарным образом".

Профессор Бишоф к этому прибавил: "Все приведенные им доводы о якобы религиозных мотивах его преступлений являются лживыми. Но его нравственно-моральная ущербность ни в коей мере не является следствием душевной болезни. Техническая изощренность, с которой он действовал, и четко продуманная тактика, направленная на то, чтобы замаскировать свои акции политическими воззваниями и направить следствие в другом направлении, доказывают, что он полностью отдавал себе отчет о масштабе своих преступлений и их ужасных последствиях. Матушка целиком несет ответственность за свои деяния!"

Какую же ответственность понес Матушка? История его осуждения достойно вписывается в ряд его беспримерных преступлений.

Сначала вокруг него развернулась дипломатическая возня. Венгрия, Германия, Австрия - каждая из этих стран хотела провести у себя сенсационный процесс. Но поскольку Матушка был в Австрии, его там и оставили. 16 июня 1932 года венский окружной суд приговорил его за подготовку и осуществление диверсий в Анцбахе к шести годам каторжной тюрьмы с отбыванием 31 января и 31 декабря каждого года в карцере с лишением пищи.

Два года спустя Матушку "одолжили" будапештскому военно-полевому суду для формального осуждения. Приговор гласил: расстрел, однако он не мог быть приведен в исполнение, так как окружной суд в Вене поставил условие, чтобы Матушка, прежде чем будет расстрелян, сначала отсидел свой срок в Австрии. Его быстро отослали обратно в Австрию, в тюрьму Штейн под Веной. Здесь Матушка чувствовал себя, судя по всему, совсем неплохо, потому что за шесть лет заключения написал полдюжины романов и сценариев фильмов о своих преступлениях и изобрел различные устройства для предотвращения железнодорожных катастроф.

Когда он отсидел свой первый срок, Гитлер как раз осуществил "аншлюс" присоединение Австрии к "великогерманскому рейху". Матушка попал в концентрационный лагерь и вскоре после этого был убит "при попытке к бегству".

О человеке, который "вычислил" Сильвестера Матушку, частном детективе Йозефе Хабли, в деле сообщается лишь, что он не мог претендовать на назначенное вознаграждение, так как получил задание от управления Венгерской государственной железной дороги собрать сведения о Матушке и его работа была соответствующим образом оплачена. Гонорар, полученный Хабли, составлял в целом пятьдесят пенге, и его не хватило даже на покрытие путевых расходов, возникших в ходе расследования.

О том, кто же получил пятьдесят тысяч пенге вознаграждения, сообщила венская газета "Нойе Винер Абендблатт" в своем номере от 15 декабря 1931 года:

"ПРЕМИЯ ЗА ПОИМКУ В ДЕЛЕ МАТУШКИ

ВЕНСКАЯ ПОЛИЦИЯ ПОЛУЧАЕТ 3000 ПЕНГЕ

Будапешт, 15 декабря. Министр внутренних дел принял сегодня окончательное решение о распределении назначенной Венгерской государственной железной дорогой премии за поимку преступника, совершившего диверсию в Биаторбади, в размере 50 000 пенге. В соответствии с этим решением политическое отделение будапештского управления полиции получает из этой суммы 40 000 пенге, о распределении которых в своих подразделениях примут решение шеф полиции Хекеньи и его заместитель Швейнитцер. 5000 пенге получат гражданские лица, 2000 пенге жандармерия и 3000 пенге - венская полиция".

УБИЙЦА НА БОРТУ