Криминальные сенсации (Часть 1)

А тем временем настоящий преступник смог спокойно подготовить свою следующую диверсию и… сообщить соответствующим полицейским органам о серии готовящихся покушений! Главы управлений полиции Милана, Марселя, Брюсселя, Амстердама и Будапешта получили в течение нескольких недель после известных событий анонимные, склеенные из фрагментов газетных текстов, письма, в которых они ставились в известность, что в ближайшее время, как и в Ютербоге, но с использованием большего заряда взрывчатки, в воздух будут взлетать скорые поезда.

Не стоит и упоминать, что после стольких упущений письма эти были сочтены плодом воображения каких-то шутников и нашли свое место в корзине для бумаг.

Так поступили и в Венгрии, которую коварный преступник выбрал местом следующего ужасного злодеяния. Здесь — особенно в Будапеште — у королевского правительства во главе с графом Карольи были совсем другие заботы, нежели реагировать на подобного рода угрозы. Оно было занято тем, как обуздать инфляцию, экономический кризис и безработицу. Массовые увольнения выгоняли тысячи людей на улицы, по стране прокатилась волна демонстраций и митингов. Судьба правительства висела на волоске…

Чтобы предотвратить падение кабинета, граф Карольи подготовил закон о предоставлении чрезвычайных полномочий правительству, с помощью которого он надеялся в зародыше задушить всякую политическую оппозицию и демонстрации. Чтобы провести этот закон через парламент, ему нужны были голоса социал-демократов. В середине августа 1931 года правительство ввело в денежное обращение так называемый "золотой пенге"[4], условную расчетную единицу, с помощью которого предполагало ликвидировать государственный долг, составлявший почти два миллиарда. Однако иностранные кредиторы разгадали этот трюк и отказали в доверии золотому пенге, как и венгерской валюте вообще. Ожидавшиеся кредиты не поступили, а выплата уже предоставленных была досрочно прекращена. Кризис, социальное обнищание невозможно было остановить с помощью подобных уловок.

Тут, естественно, было не до того, чтобы всерьез заниматься анонимными угрозами одного или нескольких преступников, якобы готовивших взрывы.

Наступило 12 сентября 1931 года. Был поздний вечер. Стрелка больших часов на будапештском Восточном вокзале прыгнула с двадцать девятой минуты на тридцатую, когда дежурный по вокзалу поднял в руке сигнальный диск и хриплым голосом объявил по перрону: "Заканчивается посадка на скорый поезд, следующий в Вену, с вагонами прямого сообщения до Рима, Парижа, Остенде, Лондона. Отправление по расписанию в 23 часа 30 минут Просьба зайти в вагоны и закрыть двери".

Захлопали двери, по краю перрона пополз пар от вагонного отопления, в клубах которого почти исчезла фигура продавца сосисок; продавец газет в последний раз пробежал вдоль поезда, заглядывая в окна вагонов и выкрикивая заголовки последних вечерних газет: "Смертный приговор отравительнице Липке! Полиция разогнала демонстрацию рабочих в центре Будапешта! Революция в Австрии! Ополчение занимает Штирию!"

Неожиданно на перрон вылетел маленький пожилой человек с гигантским чемоданом и, забавно подпрыгивая, помчался за медленно отъезжающим поездом, стремясь догнать спальный вагон второго класса. Он несся так, словно спасал свою жизнь.

Это был венский адвокат, доктор права Отто Герцог-Якубовски. В Будапеште он успешно провел гражданский процесс, защищая права одного австрийского землевладельца, и избавил своего клиента от необходимости выплачивать алименты в течение шестнадцати лет. Он охотно остался бы еще на выходной в прекрасном Будапеште, чтобы немного насладиться ночной жизнью, но его жена не понимала шуток в таких вещах и слишком хорошо знала, что и в Венгрии по воскресеньям в судах не проводится слушание дел. Из последних сил адвокат догнал-таки спальный вагон.

Проводник вагона, державший открытой дверь, услужливо помог ему взобраться по ступеням.

— Осторожно, ваше сиятельство! — сказал он при этом добродушным тоном. Не угодите между буферами, а то у меня будут неприятности с начальством. — И, подхватив чемодан, повел венского адвоката в его двухместное купе.

Еще не отдышавшись от быстрого бега, адвокат бормотал под аккомпанемент все усиливающегося стука колес:

— Этого мне еще не хватало — отстать от поезда… Моя старуха задала бы мне трепку, если бы я остался на воскресенье в Будапеште… А виноваты опять эти красные со своими демонстрациями. Трамваи не ходят, даже пролетку и то не мог взять.

Больше из вежливости, чем из любопытства, проводник спросил:

— Что вы говорите? Опять демонстрация? И где же теперь?

— На площади Героев был митинг безработных. Да и в других местах толпился народ. — Отдышавшись, адвокат добавил: — Потом, правда, подошли конные жандармы и начали разгонять толпу саблями.

Проводник сокрушенно покачал головой:

— Ну что это за дело, сразу сабли в ход пускать. Не думаю, что это хорошо…

Однако адвокат был другого мнения: