Криминальные сенсации (Часть 2)

Бродекен прищурился и, перегнувшись через стол, схватил старика за грудь. Подтянув его вплотную к себе, он, как дворовый пес, почуявший поблизости бездомного кота, зло прорычал:

- Та-ак, значит, у тебя за душой еще что-то есть, каналья! То-то я думаю... Ну что ж, давай выкладывай, что ты еще украл! Ну, говори!

- Я убийца, даже вдвойне убийца! В Пон-л'Эвеке я прикончил двух человек, вот так!

Он вырвался из рук префекта, вскочил и гордо выпрямился, будто только что сообщил, что президент посвятил его в кавалеры ордена Почетного легиона.

Бродекен на мгновение лишился дара речи, но тут же догадался о цели подобного признания: бродяга непременно хотел вернуться в Пон-л'Эвек! В чем тут было дело - Бродекен еще не понимал. Но если старик берет на себя даже двойное убийство, видимо, для этого есть какие-то веские причины. Надо было бы в этом разобраться... Во всяком случае, он хотел поломать планы старика. Его нужно оставить сидеть в коровнике, пока не посинеет. Бродекен мог еще четыре недели держать протоколы в своем письменном столе, до тех пор, пока не начнутся рождественские праздники, и тогда судебное разбирательство в этом году уже не смогло бы состояться.

Бродекен невозмутимо откинулся в кресле, взял тоненькую папку с документами и перелистал их. Со следующим вопросом он не торопился:

- Итак, ты хочешь иметь двойное убийство! Хм... Ну, тогда расскажи-ка мне, кого ты убил, когда, почему и при каких обстоятельствах. Ты же все это должен знать, раз ты убийца, не так ли, Розуа? Или тебе отказала память?

Пьер Розуа, казалось, только этого и ждал. Он затараторил, как будто рассказывал выученный наизусть рождественский стишок:

- Это была супружеская пара - Пеллегрены. Убийство я совершил 27 апреля прошлого года. В Пон-л'Эвеке у Пеллегренов был трактир. Я их не переваривал. Они всегда задирали перед нами нос, им не нравилось, видите ли, если к ним заходили осужденные. Они продавали нам кальвадос только тогда, когда в трактире не было никого из посетителей. Страшные люди...

- Так, ну и дальше, что случилось с Пеллегренами? - перебил его префект. Он уже слушал с вниманием.

- Сначала ничего... 27 апреля меня выпустили из тюрьмы. Где-то в середине дня... в "Отель де Пари" я перекусил, а потом пришли несколько моих друзей, и мы решили это дело обмыть. Засиделись до десяти часов вечера. Я уже собирался идти переночевать в тюрьму, но тут увидел, что в трактире у Пеллегренов горит свет. Гюстав еще домывал посуду, а Луиза, его старуха, закрывала ставни. Значит, у них уже никого нет, подумал я, и Гюстав нальет по-быстрому стаканчик кальвадоса, особенно если оказать ему любезность и угостить. Знаете, Гюстав был в общем-то мужик ничего, и, если появлялась возможность пропустить по одной, он никогда не говорил "нет". Вот только она, Луиза, была бестией... Собственно говоря, именно из-за нее все и получилось.

- Да, всякое бывает, - опять прервал его префект, ерзая в кресле от нетерпения. - Давай уже переходи к убийству!

- Сейчас, осталось совсем немного... - обнадежил его старик и нагло потянулся к пачке сигарет, которая открытой лежала на столе у Бродекена. Обстоятельно, со знанием дела раскурив сигарету, он продолжил: - Как я и рассчитывал, Гюстав сразу потянулся за бутылкой, но Луиза разоралась: "Этот приблудный пес ни капли не получит! Ты что, хочешь совсем отвадить приличных клиентов?!" А меня обозвала разбойником и каторжником... Она была самой базарной бабой во всем Пон-л'Эвеке, это я вам точно говорю...

- Понимаю, понимаю, но что же произошло дальше?

- Да, так вот, как потом все получилось - я толком и не знаю... Луиза схватила меня за шиворот и стала выталкивать вон, а я уцепился за печку... Тут мне под руку подвернулся угольный совок, и, когда Луиза ко всему еще отвесила мне оплеуху, я ей ответил... совком. Гюстав бросился защищать жену. Все это так меня взбесило, что я и ему со злости влепил. Вот так и получилось два покойника. А ведь этого у меня и в мыслях не было. Что теперь оставалось делать? Я затащил трупы за стойку и закрыл дверь на улицу. В это время кто-то прошел мимо трактира. Заметил он меня или нет - я не понял. Во всяком случае, надо было поскорее сматываться. Я прихватил только пару бутылок кальвадоса и что было в кассе. Там не набралось и десяти тысяч франков. Курам на смех... Я хотел сразу пойти на вокзал - в одиннадцать был поезд на Кан, но тут же передумал. Если убийство откроется быстро, то в первую очередь убийцу будут искать на вокзале. Поэтому сперва я позаботился, чтобы не оставить явных следов, а потом оттащил трупы в маленький автофургон, который стоял во дворе трактира, и вывез их в березовый лесок. Вот... в леске и закопал, среди только что посаженных березок... В газете я потом прочитал, что трупы нашла там полицейская собака. У меня не было времени закопать поглубже... Первый утренний поезд в Кан шел очень рано, а я хотел обязательно на него успеть.