Криминальные сенсации (Часть 2)

Действительно ли врача убили из-за его богатого наследства, как пытался доказать мюнхенский присяжный суд? Газеты именно так и утверждали. Два крупных иллюстрированных журнала за несколько месяцев до судебного процесса даже предприняли на свой страх и риск криминальное расследование и, на первый взгляд, убедительно доказали, что Вера Брюне и Йохан Фербах застрелили доктора Прауна, потому что он незадолго до смерти якобы собирался продать свои испанские владения, которые перед этим завещал Брюне. Таким образом, сказочный замок на Коста-Брава ускользал из рук мюнхенской кокотки.

Однако обвиняемые с первого же дня отрицали свое причастие к убийству. Журналы, так же как и прокуратура, не смогли привести никаких доказательств, кроме так называемых психологических косвенных улик. Не было ни свидетелей, которые видели бы их на месте преступления, ни следов на вилле, которые указывали бы на то, что выстрелы произвел кто-то из них двоих. Тот же, кто, не поддавшись газетной шумихе, внимательно следил за судебным процессом и проявлял интерес не к скандальным похождениям Веры Брюне, а к таинственной жизни доктора Прауна, мог найти десятки указаний на совсем другого преступника и совсем другие мотивы преступления.

Прежде всего чрезвычайно странным выглядело в деле об убийстве доктора Прауна поведение полиции после того, как было обнаружено преступление.

Когда, незадолго до двенадцати часов ночи, секретарь убитого врача Ханс-Йоахим Фогель и ассистентка Рената Майер сообщили в отделение уголовной полиции в Фюрстенфельдбруке о своей ужасной находке на вилле в Пёкинге, дежурный тотчас доложил об этом руководителю отделения, инспектору Георгу Котту. Инспектор, который еще днем так живо интересовался отсутствием доктора Прауна, теперь, ночью, узнав, что врач и его экономка лежат убитыми на вилле, проявил к этому полное равнодушие. Вместо того чтобы сразу же начать расследование, он передал, что Майер и Фогель могут идти домой.

Позже, когда его спросили, почему он сразу не допросил Фогеля, последовало весьма сомнительное объяснение: "Мне не хотелось обрекать людей на бессонную ночь".

Только на следующее утро, на обычном текущем совещании, он поручил обер-мейстеру[*Одно из званий младшего командного состава полиции] Карлу Родатусу съездить с двумя сотрудниками в Пёкинг.

"Доктор Праун у себя на вилле застрелил экономку, а потом застрелился сам", - сказал Котт Родатусу и распорядился подготовить лишь короткий отчет, который нужен был, чтобы не задерживать похороны.

Ни мюнхенский присяжный суд, ни "детективы" из журналов не поинтересовались, откуда в то время инспектор уже знал, что произошло на вилле Прауна. Никому и в голову не пришло, что, возможно, ночью Котт получил от вышестоящих инстанций указание без лишнего шума представить этот случай как самоубийство.

Направленный в Пёкинг обер-мейстер Родатус, в соответствии с приказом своего начальства, провел поверхностный осмотр виллы, не имея и в мыслях, что надо искать следы преступников. Распухший, начинающий разлагаться труп врача лежал в холле, недалеко от входной двери. Одежда убитого - он был в пальто, а рядом, на полу, валялась шляпа - и положение тела говорили о том, что Прауна застрелили сразу после того, как он вошел в дом. Он даже не успел снять пальто и шляпу. Убитую экономку нашли в подвальном помещении: она лежала на каменном полу возле домашнего бара. На ее теле не было заметно признаков разложения и даже частично сохранилось трупное окоченение.

Осмотрев место происшествия, Родатус написал отчет на пяти страницах, в котором отметил: "Я считаю, что оба эти человека мертвы уже несколько дней. На затылке женщины я обнаружил след от выстрела, произведенного с близкого расстояния. У трупа мужчины тоже на затылке, правда несколько выше, имеется выходное пулевое отверстие. Следовательно, доктор Праун, после того как сзади, с близкого расстояния, убил экономку, выстрелил себе в рот. Этот выстрел повлек за собой немедленную смерть".

В своем отчете Родатус даже и не пытался обосновать причины мнимого самоубийства врача. А ведь любой дилетант сразу же наткнулся бы на то, что этот трагический и, конечно же, обдуманный поступок доктор Праун совершил в верхней одежде, на ходу... Родатус не обратил никакого внимания на тот факт, что рядом с убитым на полу стоял портфель, набитый продуктами. Получается, что Праун, решив свести счеты с жизнью, прежде накупил еды... Не смутило обер-мейстера и то, что в холле нашли две гильзы, а пулю - одну. В столовой, на сервировочном столике, стояли две коньячные рюмки, два стакана для виски и две початые бутылки со спиртным; это указывало, что незадолго до кровавых событий здесь выпивали четыре человека. Бравого обер-мейстера это нисколько не озадачило. Он даже не удосужился отправить на дактилоскопическую экспертизу посуду из-под спиртного и револьвер, который лежал на полу в холле. Вместо этого он взял револьвер и пристрелил запертую в кухне изголодавшуюся овчарку врача.