Криминальные сенсации (Часть 2)

Чтобы не задавать "компрометирующих" вопросов, адвокат Пэлька просто "раскрыл" уголовное прошлое Шрамма. Он зачитал судебный приговор по его последнему делу: "Шрамм относится к типу так называемого преступника-интеллигента, который, используя свое интеллектуальное превосходство, эксплуатирует близких ему людей с целью извлечения личной выгоды. Шрамм чрезвычайно лжив и изобретателен, когда дело касается защиты его интересов..."

Более точную характеристику этому странному главному свидетелю трудно было дать. Около десятка заключенных, сидевших со Шраммом и Фербахом в одной тюрьме, рассказали о том, как он выполнял роль полицейского шпика.

Тюремный парикмахер Фердинанд Надлер под присягой сообщил:

- Когда я брил Шрамма, он сказал мне, что сразу после процесса его выпустят на свободу, если он даст показания против Фербаха. Он просил меня, чтобы я повлиял на других заключенных: пусть, мол, они тоже свидетельствуют против Фербаха. Полиция за это будет им признательна.

Другие заключенные в один голос заявляли: "Шрамм был известен всей тюрьме как полицейский шпик".

И все-таки адвокат Пэлька задал вопрос Шрамму:

- Свидетель Шрамм, скажите, два года назад в зальцбургской следственной тюрьме вы обвиняли в убийстве заключенного Риделя, который, как потом выяснилось, был невиновен?

Шрамм возмущенно вскинулся:

- Нет, никогда!.. - В этот момент его адвокат, который все время стоял рядом, остановил его и что-то прошептал на ухо. Шрамм продолжил: - В своих показаниях я только пересказал то, о чем говорили в тюрьме... - Адвокат опять прервал его и снова что-то прошептал. Шрамм послушно проговорил: - Я отказываюсь отвечать на вопросы, связанные с этими обстоятельствами.

И тем не менее в конце заседания судья Зайберт заставил полицейского шпика Шрамма поднять руку и поклясться именем бога, что Йохан Фербах признался ему, будто по поручению Веры Брюне убил доктора Прауна и его экономку.

Все остальные свидетели, которых еще вызывали по настоянию защиты, поскольку они находились в каких-либо отношениях с убитым или обвиняемой Верой Брюне, никакого влияния на ход процесса уже не оказали. Большинство из них вскоре замолкали и с заметным облегчением вздыхали, когда доктор Зайберт напоминал им об их праве отказаться от дачи свидетельских показаний... Это были преимущественно женатые мужчины, которые состояли в любовной связи с Верой Брюне и теперь боялись разоблачения.

Лишь один из них выпадал из общего ряда. Он появился в судебном зале на шестнадцатый день слушания дела: массивный, лет под пятьдесят, в строгой одежде, с выразительным лицом, отчасти спрятанным за солнцезащитными очками. В руках свидетель держал тонкую папку, которую взял с собой, видимо, только для того, чтобы скрыться за ней от фоторепортеров.

Когда председатель попросил его снять очки, как требовал этого у всех других свидетелей, он категорически отклонил просьбу:

- Я буду в них!

Свидетель тут же заявил протест по поводу фотографирования своей персоны. Он не просил, а, скорее, требовал.

Прежде чем начать допрос свидетеля, председатель смущенно откашлялся, наклонился влево, в сторону прокурора, и вполголоса спросил:

- Господин прокурор, свидетелю предстоит дать показания о личности убитого и его деятельности. Может быть, допрос следует провести при закрытых дверях... В соответствии со сто семьдесят вторым параграфом закона о судоустройстве.

Параграф 172 позволял проводить слушание дела при закрытых дверях в том случае, если в процессе разбирательства затрагивались вопросы интимной жизни или возникала угроза общественному порядку и государственной безопасности.

Адвокат Мозер с улыбкой сказал:

- Однако, господин председатель, ведь на протяжении всего процесса вы не проявляли такой заботы о нравственности... Ну, видимо, сейчас нас познакомят с какой-то уж больно ужасной историей.

- Речь идет не о нравственности, господин защитник, а о чем-то более...

Председатель еще не успел до конца объяснить, почему он хочет провести допрос свидетеля при закрытых дверях, как его перебил прокурор Рует:

- Минуточку, господин адвокат, давайте же сначала узнаем, собирается ли свидетель вообще давать показания.

Это звучало так, как будто он уже знал, что свидетель откажется выступать в суде.

Таинственный свидетель тотчас закивал головой:

- Я не буду давать показаний, господин Мозер.

Возмущенный адвокат приподнялся:

- Это решает суд, а не вы, господин свидетель!

Мужчина едва заметным поклоном извинился за свое самоуправство.

Наконец прокурор Рует решил внести ясность:

- Я полагаю, господин защитник, что в данном случае речь идет о делах, которыми занимался доктор Праун и о которых известно свидетелю.

Только теперь адвокат Мозер сообразил, что имеют в виду председатель суда и прокурор. Больше вопросов он не задавал. Председатель Зайберт успокоился и обратился к свидетелю:

- Дайте только ваши анкетные данные для внесения в судебный протокол. Так положено...

Невнятно и с большой неохотой свидетель сообщил суду свою фамилию, адрес и род занятий:

- Ханс-Йоахим Зайденшнур, сорок девять лет, проживаю в Мюнхене, торговый агент.