Криминальный оракул

– Ну? – Она смотрела на меня требовательно, чуть насмешливо; но и тревожно, устало и выжидательно. – Убедилась, Фома неверующий?

Я кивнула несколько раз подряд, потом хрипло выдавила:

– Да. – Сглотнула. – Да, убедилась. Поедем, обрадуем вашего поклонника. Я согласна на эту работу.

– Он мне не поклонник. – Василиса Ефимовна поудобнее устроилась на сиденье и законопослушно пристегнула ремень. – Водицы испить не сыщется?

Водица сыскалась, гадалка закинула в рот таблетку (я успела прочесть надпись на блистере – оказалось, от давления) и запила ее почти половиной литровой бутылки.

– Все эти проделки очень обезвоживают, – поделилась она. – И давление, само собой, скачет. Я ж не молодуха уже.

Я дождалась, пока она попьет, забрала бутылку, и мы поехали к музею.

– В молодости, наверное, все это легче давалось? – поинтересовалась я.

– Что – все?

– Ну, штуки эти. Которые вы сейчас проделали. – Я повела плечами. Легкое онемение мышц ощущалось до сих пор, будто я отлежала все тело разом. Поэтому ехали мы неторопливо.

Да и на душе было как-то… странно. Будто куча вещей разом перестала иметь значение. По крайней мере временно.

– В молодости я такими штуками не занималась, – пояснила Василиса Ефимовна. – Мне сейчас сорок девять… так, ну вот где-то после сорока четырех и пошло.

– Я слышала, – оживилась я, – что дар ко всякому такому пробуждается, ну, после какого-то потрясения, катастрофы или крупного поворота в жизни. У вас, наверное, так и случилось?

Да, я после своего личного потрясения была немного бестактна, не спорю.

– Да, было, – неожиданно весело произнесла Комарова, скаля желтые протабаченные зубы. – Случилось потрясение.

И почти без паузы пояснила:

– Климакс наступил.

Я не сдержалась и заржала. Неожиданно для себя самой, сильно и громко; так что пришлось срочно притормозить у ближайшей автобусной остановки. К счастью, приступ хохота у меня быстро прошел. Но после него я ощутила настоящее облегчение, да и онемение в мышцах пропало.

А что, хорошо, когда у подопечных есть чувство юмора!

– Ух, смеется-заливается… думаешь, шучу? Между прочим, цикл менструальный – штука серьезная, много на что влияет. Погоди, вот начнется климакс у тебя, сама увидишь.

– И как, вы правда заставили бы Артура Лаврентьевича скакать козликом? – спросила я, вытерев слезы и снова берясь за руль.

– Нет. Мы давно работаем вместе. Считай, коллеги, да и деньги он мне платит приличные. К чему обижать хорошего человека?

– И правда, – скептически протянула я. – Очень хороший человек.

– Он первый дал мне работу, когда у меня пошла вся эта свистопляска, ну, способности проклюнулись и прочее. Потом уже подобрал мне в клиенты пару своих знакомых, дело завертелось…

– Как сутенер прямо, извините за сравнение, – не удержалась я.

Я думала, что Василиса Ефимовна обидится или скажет что-то резкое. Даже я ощутила, что как-то очень уж цинично высказалась.

Но Комарова посмотрела спокойно и внимательно и сочувственно произнесла:

– Что, за армянского мальчика обидно? Что Артур Лаврентич его прессанул?

Я даже не стала прикидывать, прочитала ли Василиса это у меня в голове или просто была в курсе, кто познакомил меня и Соколова. Забавно, что почти сорокатрехлетнего Арцаха она назвала мальчиком: не такая уж большая у них разница в возрасте.

– Да нет, не обидно, – пожала я плечами. – Просто Соколов не тянет на хорошего человека. Ну, не знаю.

Мы приехали, и удалось припарковаться близ музея.

– Уж точно лучше этого ублюдка Макова, – внезапно жестко произнесла Василиса, возясь с ремнем безопасности.

– Мне нужно знать что-нибудь про вас и Макова? Я считаю, он может быть серьезным препятствием.

Она ответила не сразу.

– Сейчас он не такое препятствие, как был раньше. Раньше – да. Здорово мне подгадил. Сначала – когда копал под Артур Лаврентича, потом – когда пытался заставить сотрудничать. – Она высунулась из машины и сплюнула уже на тротуар. – Ничего, я его, суку, признаю везде. Он ко мне не су-у-унется.

– Ох, пойдемте уже.

Даже не позвонив и не уточнив ничего у Соколова, Василиса Ефимовна безошибочно нашла его в немаленьком здании музея. Сразу после гардероба устремилась в музейное кафе – там-то он и сидел, смакуя уже вторую чашку кофе.

– Как все прошло? – он спрашивал не Василису – меня.

– Смею заверить, демонстрация превзошла все мои ожидания. – Я вновь ощутила нас троих как бы замкнутыми в пузырь. Своеобразно отгороженными от остальных посетителей.

Это вполне объясняло, почему, несмотря на популярность гадалки, к ней никто не подходил с просьбами о предсказании будущего и прочем в том же духе. Не докучал, словом.

– И вы согласны? – он явно спрашивал для проформы, уже не сомневаясь в положительном ответе.